Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Ничего себе критерий красоты! – обалдело проговорила я.

- Но меня то принц и не пытался, хоть я видела его сотни раз, – хладнокровно сказала Нора.

- Закончили! – я хлопнула в ладоши. А потом посмотрела в зеркало, повертелась со всех сторон и показала своему отражению язык.

- Эх, барышня, вы бы хоть вели себя по взрослому, раз выглядите как звезда с неба, – осуждающе сказала Нора. – Куда там Мари...

Я осторожно повернулась перед зеркалом туда, сюда, и сама себя не узнала. А потом обратила внимание на странное поведение Норы.

Она смотрела на меня со страхом, хоть и сама одевала.

- Вы, видно, волшебница... – с дрожью проговорила она. – Не может человек такое сотворить... Не даром мама говорит, что вас потому нашли младенцем и без родителей, что вы фея, а не человек. Ибо человека невозможно так любить, как вас любят все, кто вас знает. Потому то вы и сирота, что упали с неба...

Я ухмыльнулась.

- А мужчины жалуются, – легкомысленно сказала я. И, оглядев себя в последний раз, раскрыла дверь...

Мари, кружившаяся перед зеркалом и входившая в новую роль, заметила меня краем глаза, когда кружилась, вернее мое неброское пятно цвета, и спросила, оборачиваясь:

- Ты сделала себе неброское пла...? – она ошеломленно застыла, оборвавшись на полуслове. Казалось, никакая сила не сможет заставить ее оторвать от меня взгляд, когда она, кажется, просто разом смолкла, не в силах говорить.

Мари онемела.

В комнате застыла странная тишина. Я слышала, как бьются их сердца и тихо шуршал шелк в моем платье на ветерке. Мне почудилось, что они испуганы. Казалось, они ошеломленно впились в меня взглядом. Я испуганно принишкла – у них были такие странные глаза!

В это время Логан, который, очевидно, пропустил мимо ушей половину представления и слова Мари, обернулся.

- О Господи! – тихо проговорил он, изменившись. Он буквально пожирал глазами мою фигурку. Странно – он никогда на меня до сих пор так не смотрел – обиженно подумала я. А он в это время бессознательно выпрямился, и, заикаясь, произнес:

- Ваша светлость, вы кто?

Было смешно видеть, как изгибается этот мужественный человек перед красивой женщиной, словно циркуль. Платье состарило меня – подумала я.

– Вы пришли, чтобы ехать на бал с графиней? Можно я провожу вас на бал и буду вашим кавалером? – совершенно забыв, что обещал это самое мне, заколдовано предложил он, нескромно пожирая меня глазами. Он со мной заигрывал! Это было совершенно по-французски. Я видела, что он абсолютно не узнавал меня. Я чуяла это по его ошалелым глазам.

Я не выдержала и засмеялась.

- Вот и верь после этого мужчинам! – весело сказала я, обратившись к Мари. – А ведь он перед этим предлагал мне руку и сердце! Хорошо еще, что я отвергла этого донжуана, а то б разочаровалась через несколько минут...

Барон, не поняв, откуда голос, обернулся назад, пытаясь меня увидеть сзади. Настолько психологически он не сравнивал меня со мной. Я ему это припомню!

- Ах! – сказала я, раскрыв рот от смеха.

Обернувшийся уже барон снова дернул голову назад, отчего мой смех перешел в рыдание.

- Он совсем потерял голову, – визжа от смеха, сказала я.

- Ах! – барон глухо охнул, наконец, узнав меня по голосу, бледнея как полотно.

Мари зачаровано смотрела на меня.

- Бесстыжая, – подошла ко мне мама. – А я целый час мучила и корила себя, что ты оденешься просто...

- Просто? – невинно переспросила я. – Так это платье я специально делала как простенькое и неброское...

По тому, как они все, наконец, ухмыльнулись самыми широкими ухмылками, точно львы, я поняла, что они со всем, буквально со всем согласились.

- Особенно этот алмаз, – хмыкнула мама.

Единственными драгоценностями, которые я явно надела, был подаренный лично мне одним индийским раджей за спасение от голода его целого княжества гигантский алмаз на груди, который я так любила, в совокупности делавший меня похожим на светящуюся звезду. Я его только потому и поставила на одежду, что его оптические свойства изумительно подходили к моей задумке. К тому же он был слегка задрапирован и не бросался в глаза. Кроме серег было еще только памятное мне кольцо запоротого до полусмерти негодяя, изумительную красоту которого я полюбила. Перстня естественно. К тому же сейчас, надетый на палец, как это происходит при помолвке, перстень защищал меня, по моему мнению, от ненужных посягательств на бале. Вряд ли кто-то будет пытаться напасть на меня, зная, что я помолвлена.