Сьюзан Конант - Пес, который порвал поводок

В интервью я решила не касаться темы послушания, но замены ей не нашла. Это меня не тревожило. Я знала — что-нибудь подвернется. Призы и ленты были решительно отовсюду, поэтому я попросила советов для путешествующих: как вы перевозите своих собак на выставку? с какими проблемами сталкиваетесь? Маргарет так привыкла давать интервью, что много стараться мне не пришлось, — разве что выслушивать ее да карябать на бумаге стенограмму. Я спросила ее насчет позывов к тошноте и лекарственных средств. Она сказала, что у нее никогда не бывало таких затруднений и что она не верит в допинг для собак. Рассказала о самолетах, авиалиниях и мотелях. Предмет этот она хорошо знала. Похоже, в прошлом году она выиграла на всех решающих выставках у нас и на некоторых в Канаде. В отличие от большинства участвующих в выставках, она ненавидела прицепы. На отдаленные выставки она летала, а потом арендовала автофургон. Она сама себя интервьюировала, и я была чуточку раздосадована, поняв, что ее монолог хорошо запишется.

Минут через сорок пять я спросила ее о других собаках, и она повела меня через неотремонтированную кухню на задний двор. Хотя я слыхала, что ее прозвали клячей, ходила она как верблюд. Двор и псарня были великолепны. Возьмись я когда-нибудь за шантаж или вымогательство, барыш свой я потратила бы копируя этот комплекс, хотя, конечно, земли у меня не будет. Маргарет включила прожекторы, осветившие двор раз в десять ярче моего. Слева, у деревянной ограды — огорожен был весь двор, — стояло новое строение размером с гараж, с четырьмя бетонными вольерами. На лужайке были установлены снаряды для прыжков и барьеры регулируемых размеров: не только снаряд для прыжков в высоту и четыре барьера для прыжков в длину, но еще и снаряды для прыжков через преграду и прыжков через окно. Маргарет шагнула к маленькому строению и ввела меня внутрь. Я всегда считала купальное и вычесывательное помещение Марисы в амбаре в Аулз-Хед идеальным, но лишь до того, как увидела это. Вся комната была выложена бело-голубым кафелем, но имелось там и пространство, обитое циновками, которое, видимо, позволяло обучать собак в плохую погоду. В стену были встроены обогреватель и кондиционер. Все было новое. Кевин, верно, этого не видел. Утопленная в полу ванна была чем-то, что вы ожидали бы увидеть в купальном заведении на самом шикарном курорте. Если бы Маргарет попыталась продать мне пай своего предприятия, я бы к ней присоединилась. Это место придавало новое значение словам «дом для собак».

В двух из четырех загородок, построенных вдоль стены, находились два других золотистых ретривера Маргарет: Либби, которую я помнила, и новый, кобель, — оба возбужденно лаяли и прыгали.

— Потрясающе, — сказала я ей. Никогда прежде я не испытывала такой откровенной алчности. — Просто фантастика!

Пожалуй, собачьим раем это не было. Рауди был бы разочарован, если бы попытался прорыться сквозь бетон, да и абсолютное отсутствие запаха ему бы не понравилось. Фактически это был дом для людей, не для собак. Я все равно завидовала.

Вернувшись в кабинет, она наконец спросила, завела ли я новую собаку.

— Я взяла маламута, — сказала я.

— Ох, дорогая моя, — захлебнулась она. — Позвольте дать вам один совет. Берите этот тренировочный ошейник и надевайте высоко ему на шею… У вас ведь не сука, нет?

Я сказала, что нет.

— Вы надеваете ему этот ошейник высоко на шею и, когда он вас опережает, что есть сил его тянете. С золотистыми этого не надо, но тут это единственный способ, поверьте мне.

Давая этот совет, она еще более обычного походила на известную кулинарку Джулию Чайлд в злобном настроении. Я ждала, что она вот-вот пожелает мне bon appetit, словно я намеревалась подцепить на вилку кусок тушеной лайки, но на деле она пожелала мне удачи с моим псом и добавила:

— Вы ведь помните моего маламута, не так ли? Он был чудный мальчик.

— Я видела фотографии, — сказала я. — И мне в самом деле больно было узнать…

— Я осталась с разбитым сердцем, — призналась она, погружаясь в мягкое кресло и указывая мне на другое. — Опустошенная. Такая работа!.. У меня нет сил, чтобы снова через это пройти.

Она напомнила мне Кевина, если не считать того, что он оплакивал свою собаку, а она — свою работу.

К моему удивлению, она еще глубже погрузилась в кресло и сообщила:

— Знаете, я начала думать, что на меня, возможно, наложено наказание за ту глупую ссору с Фрэнком. Мне из-за него ужасно… Вы знали, что он намеревался принести извинения?