Мария Очаковская - Портрет с одной неизвестной

– Да, конечно, хорошо.

– А что мне делать?

– Это зависит от тебя, как сама решишь – оставлять картину или продавать.

– Наверное, продавать… деньжищи-то сумасшедшие, если все действительно так, как ты говоришь…

– Тогда кое в чем я тебе помогу, – улыбнувшись, ответил Павел. – Если ты, конечно, хочешь.

– Ну вот к чему эти «если», одни сплошные «если ты хочешь», «если ты не будешь возражать». Павел! Я хочу и не возражаю! Это же очевидно!

– Тогда давай так, – помолчав, ответил Павел. – Дело это непростое и небыстрое. Может занять несколько месяцев. Вчера я, признаться, совершил большую ошибку. Сам не понимаю, что меня так понесло.

– Ты о чем?

– Напрасно я при всех… о портрете, вот о чем.

– Но так ведь все свои….

– Это понятно… ладно, Лизонька, давай тогда так. Ты сейчас ничего сама не предпринимай, не волнуйся и не суетись. Завтра или послезавтра я приеду сюда с фотографом. Так надо. Повезет – привезу еще и моего институтского учителя, Николая Ефремовича Липатова. Он прекрасно знает старую русскую школу, а уж Брюллова – как свои пять пальцев. Можешь быть абсолютно уверена, он плохого не посоветует. Это для начала. Тут главное не торопиться – хорошее дело должно отлежаться. И вот еще что, Лизонька, будем учиться на моих ошибках, в том смысле, что не надо сейчас болтать лишнего про Брюллова. А то поднимется шумиха. Это тоже главное! Повремени пока с… впрочем, я, наверное, рискую показаться тебе занудой…

– Ах, ты опять! – воскликнула Лизавета и даже вскочила со стула. – Единственное, чем ты рискуешь… хотя это не важно… не буду говорить.

Присев на место, она почувствовала на своей руке ладонь Павла. Большую, горячую и надежную. Посмотрев на него, Лиза продолжила:

– Слушай, Павел, у меня нет никаких знакомых в этой сфере, ни у меня, ни у мамы, и нам на самом деле нужна твоя помощь. Примем ее с удовольствием и благодарностью, без всяких оговорок и «если», – тихо произнесла Лиза. Взглянув на него, она накрыла его ладонь своей. – Мне правда самой не справиться. Я в этом мало что понимаю. Надеюсь только, что тетка наша попадет в хорошие руки, чтоб ее там не обижали, любили.

Павел кивнул и задумался.

Сказанное произвело на него впечатление. Слышно было, как за окном падают яблоки. Звякнула калитка, из магазина вернулась Сима.

– Чуть не забыл, – очнулся копиист, – все, что от тебя сейчас требуется, – это найти хоть какие-нибудь документы, подтверждающие, что картина является вашей собственностью, твоей, твоих родителей. Любые, Лизонька, какие найдешь. Понимаешь? И еще. Поговори со своей мамой. Нужны имя, фамилия прежней владелицы и желательно сведения о ней. Кто такая, откуда приехала, любой, пусть даже самый пустячный фактик в этом деле может оказаться очень важным.

– Понятно, я попробую, хотя с документами в нашей семье напряженка. Как бы сразу не срезаться на первом задании. Теряются они у нас, вот незадача. Да, и еще, если наша картина действительно такая ценная, то твои хлопоты, разумеется, будут оплачены…

– Лиза, я тебя понял, но дальше не продолжай. Давай не будем говорить о деньгах. Знаешь, не лишай меня возможности прикоснуться к истории. Просто так, бескорыстно. Любой другой на моем месте, ну хоть что-то понимающий, отдал бы несколько лет жизни за такой шанс. А сейчас, к величайшему моему сожалению, я должен ехать. Заказчик ждать не станет. Вот только… может, мне и Вадима с собой прихватить?

– Пожалуй, это будет… – Лиза заговорщицки посмотрела на Павла и перешла на шепот, – правильно.

«Не суетиться, не болтать лишнего, сосредоточиться, искать документы, – несколько раз повторила про себя Лиза после отъезда последнего гостя, пытаясь унять охватившее ее беспокойство. – Все будет хорошо. Несколько дней проведу на даче с Симой. А там посмотрим. Тем более скоро приедет мама. Главное – сосредоточиться».

Но как тут можно сосредоточиться, если жизнь превратилась в приключенческое кино, а голова – в кипящий котел! И как можно усидеть на месте, когда нестерпимо хочется с кем-нибудь поделиться.

Как ни гнала она от себя мысли про грядущие миллионы, а они все лезли и лезли в голову. И вот она уже где-то на Мадейре в соломенной шляпе бредет по песчаному пляжу. Дочь Василиса осваивает виндсерфинг, мама, сидя в шезлонге, ведет с компаньонкой беседу о пользе витаминной терапии. И если это будет на Мадейре, то, возможно, Лизе удастся отыскать дом, где когда-то жила та женщина, Элена Гомэш, с их портрета… Или нет, не так! Лучше сидеть где-нибудь на палубе океанского лайнера втроем. Ветер, волны, солнце. Стюард в белом кителе и перчатках приносит ей коктейль… а с капитанского мостика доносится приятный мужской голос: «Лизавета Дмитриевна, хватит накачиваться коктейлями, идите искать документы!»