Мария Очаковская - Портрет с одной неизвестной

– Вот опять. Слышала? Топ-топ? – шепотом спросила Мила, сверкнув глазами. – Лизка, мне страшно. Может, это… в Москву уедем?

– Да не шепчи ты! Тихо! – Лиза напряженно вслушивалась в тишину. Пум-пум-пум-пум-пум – раздалось опять.

– Мила! Дура! Нервы надо лечить. Это же яблоки падают! Нет там никого.

– В пичку матер! Как ты тут одна ночуешь! От страха с ума сойти можно. Давай наливай теперь твоей самогонки, а то я ночью не засну.

– Она не моя, это как раз Ленька самогон гнал, из яблок.

– Тогда не самогон, а кальвадос!

Старые часы хрипло пробили двенадцать. От самогонки и свежего воздуха их стало клонить ко сну, но ложиться не хотелось. Было жаль расставаться.

– Как хорошо у тебя, Лизка.

– Давай я тебе постелю, а потом еще посидим.

Было уже около трех, когда они наконец решили отправиться спать. Облачившись в ночнушку и присев на кровать, Лиза снова задумалась о яблоках. Но, так ничего и не придумав, решительно щелкнула выключателем и легла. Она уже почти заснула, когда сквозь сон услышала скрип половиц и шаги…

– Она на меня смотрит! – у изголовья кровати, замотавшись в одеяло, стояла Милка. – Таращится просто. Я не могу там спать!

– В чем дело, Мила? Кто смотрит?

– Да тетка эта твоя, с картины. Смотрит на меня. Как ни лягу – она все глядит. Хичкок просто, а не дача – то яблоки топают, то портреты гипнотизируют.

– Ну завесь ее тряпкой – не будет глядеть. Детский сад какой-то. Хотя ладно, давай я пойду к тебе, а ты ляжешь здесь.

– Нет! Я останусь с тобой! – отрезала Милка, – Я одна спать не буду. И свет одна выключать не пойду.

Спать в одиночестве не хотелось еще и шамкающей Марте. Она тоже решила поддержать компанию. Запрыгнув на кровать, кошка заходила по одеялу и заурчала.

– Откуда эта тетка-то, в смысле, картина, взялась? Я что-то раньше ее не видела?

– Ты просто не замечала. Она уже лет пятьдесят в бабушкиной комнате висит. Тоже дедкино наследство, от старой хозяйки осталась.

– А кто ее рисовал?

– Да бог его знает.

– Знаешь, кстати, о картинах…. тебе надо проветриться, выйти в свет. Ты тут на даче одичала. Пошли со мной завтра… там что-то вроде презентации будет. Выставка одной художницы вашей, как-то с Фрейдом еще связано… кормить-поить будут, я специально Любиша возьму – познакомишься. Пойдешь?

– Пойду, но давай немножко поспим, а то уже светает.

На самом деле подскочить Эдику надо было не к Севе. Но Светке об этом знать необязательно. Слишком шустрая стала в последнее время. Так и гешефта своего лишиться можно. На Рязанке в круглосуточном кабаке с романтическим названием «Лунный камень», истероидно подмигивающем разноцветными лампочками, у него была назначена встреча. Там, на нижнем уровне, в бильярдной его ждал вертлявый долговязый тип, и ждал уже давно. Он то сидел за столом и пил водку, то вставал, брал дротик и с силой бросал в мишень.

– Хорошо кидаете, – послышался от дверей елейный голос Эдика. На этот раз дротик угодил в самую сердцевину. – У вас вообще кидать неплохо получается… друзей-товарищей…

– Хорош гнать… кого это я кидал. Сам-то чего… два часа, блин, тебя сижу-дожидаюсь.

– Ну, прости, старик, там такая стоячка на Рязанке, я бы уже давно здесь был.

– Ладно. Проехали. Ну че? Смотреть будешь?

– Опять торопливые попались… – Эдик огляделся по сторонам, – ну не здесь же.

– Да ты че? Нет же никого, – возмутился вертлявый.

– Давай-ка лучше в машине.

Они вышли на улицу и подошли к заляпанному грязью серому «Фольксвагену-сараю» – Эдик не любил дорогие броские машины, серый старый «Пассат» и внимание не привлекает, и влезает в него до фига и больше. Вертлявый сплюнул сигарету в грязный сугроб, достал из спортивной сумки сначала пакет, а уже оттуда маленькую красную коробочку.

– Ордена? Сейчас брать не буду, – отрезал Эдик.

– Чего гонишь? Не сейчас, а когда? Мне бабки нужны.

– Я сказал, не буду. Еще что есть?

Вертлявый выругался, раскрыл пакет и показал содержимое Эдику. В машине было темно, но даже при таком освещении тот разглядел вытканный причудливый охотничий рисунок с лошадьми и собаками – гобелен. Вещица была небезынтересная. Он сразу вспомнил, как на прошлой неделе в Измайлове шпалера с охотничьим сюжетом ушла за две тысячи зелени, но вида, конечно, не подал.

– Что это? – спросил он у вертлявого.

– А я знаю? Вроде, ковер.

– Какого он размера?