Владимир Константинов - Жестокие игры - 2

- А ты что это, Лен? - спросил он ревниво.

- Что - "что"?

- Что это ты в нему прилепилась?

- Тебе - можно, я мне - нельзя? А тоже соскучилась по Диме, - ответила она, целуя меня в очередной раз.

- Странно. А почему ты мне не говорила, что соскучилась?

- Потому, что тебе невозможно ничего сказать - сразу кулаки сжимаешь.

Слова Лены были встречены дружным хохотом.

Ко мне подошел Валерий Истомин.

- Здравствуйте, Дмитрий Константинович! С возвращением! - и, не расчитав, так тиснул мою руку, что я едва не заорал от боли. Интеллигент с бицепсами Шварцнегера. Мучитель он, а не интеллигент!

- Друзья! - торжественно проговорил я. - Дайте мне поздороваться с руководством. Скажите, кого из вас встречало столь высокое начальство? То-то и оно. Дайте ж мне насладиться этой торжественной минутой. Может быть она у меня единственная в жизни и больше такой никогда не будет.

Твердой походкой подошел к Рокотову и, вытянувшись во фрунт, отрапортовал:

- Товарищ полковник, майор милиции Беркутов из бессрочной командировки по освобождению его внебрачной жены прибыл. Задание выполнено.

- Да ладно тебе, - махнул на меня рукой шеф, простецки улыбаясь. Артист! - Обнял, похлопал по спине, будто по пресловутой груше, да так, что из моей головы осыпались последние мысли, сказал одобрительно: - А вообще-то ты молодец, Дмитрий Константинович!

- Ничего особенного, - скромно, как и подобает герою, ответил я. Это, товарищ полковник, для одного вас открытие. Другие об этом давно знали.

- Ты от скромности не умрешь, - рассмеялся Рокотов.

- Это точно, - тут же согласился я. - Для нас, ментов, скромность слишком большая роскошь.

- Привет, пижон! - сказал Иванов, пожимая мне руку. - Опять цирк устраиваешь?

- Это ещё надо разобраться - кто чего устраивает, - проворчал я.

- Разбиремся, - пообещал Иванов. - Завтра в девять быть у меня.

А я смотрел на их добрые улыбчивые лица и меня переполняла гордость за себя, любимого. Ведь все они пришли встретить ни кого-нибудь, а именно меня. Значит любят и ценят. А этим, извините-подвинтесь, не каждый может похвастаться. Определенно. И переполняемый щенячьим восторгом, провозгласил:

- Спасибо, господа, за цветы, за поздравления, за то, что так классно научили целоваться ваших жен! - При этих словах Сережа Колесов, будто мавр, засверкал глазами. - Искренне тронут и все такое. Но сегодня представления не будет. Извините! Маэстро устал с дороги и тоже имеет право на личную жизнь. Так что, запаситесь терпением до завтра, господа. Завтра каждый из вас получит именно то, чего заслуживает.

Дома мы умылись, плотно пообедали, затем я положил во внутренний карман наши паспорта, взял на руки Настю, и дружной семьей пошли в ближайший ЗАГС, где мы со Светланой наконец подали заявление. Пора кончать с этой неопределенностью. Правильно?

А потом была чудная ночь. И все было, будто в первый раз.

- Свет, роди мне сына, - попросил я.

- Обязательно рожу, - заверила она.

Не знаю отчего, но только я ей сразу поверил.

Утром ровно в девять ноль ноль я был в кабинете Иванова.

Вчера по дороге домой Колесов мне поведал, что у Сергея Ивановича со Светланой Козициной все, тасазать, на мази, хи-хи-хи, ха-ха-ха.

- Сережа, прекрати злорадствовать! - сказал я строго. - Стыдно, понимаешь ли! Хорошие люди создают семью, а ты злорадствуешь. Нехорошо! Я тебя не узнаю. Прежде ты был более гуманен и великодушен. Что с тобой сталось, дружище? Когда ты успел растерять свои лучшие качества?

- Я злорадствую?! - опешил Колесов. - С чего ты взял? Я совсем даже наоборот.

- А вот этого не надо, господин подполковник. У тебя ж лицо, как лакмусовая бумажка - ты ещё подумать не успел, а мысль уже на лице проявилась. Ты бы видел, какие у тебя лживые глаза и какая фальшивая улыбка. Эта улыбка может принадлежать кому угодно, но только ни старшему офицеру милиции. Вот отчего я, как твой лучший друг, искренне озабочен твоим нравственным здоровьем и психическим состоянием. Что случилось, Сережа? Отчего ты стал на скользкий путь клеветы и очернительства? Почему распространяешь грязные инсинуации о хороших людях, наших с тобой, Сережа, боевых товарищах? Как такое могло случиться, я тебя спрашиваю?!

- Да пошел ты! - здорово обиделся Сергей. - Клоун!

- Тебя, Дима, ему явно не хватало, - сказала Лена. смеясь. Он уже ни в одни брюки не стал влезать.

- Я это заметил, - ответил я. Обнял друга за плечи. - Теперь он у нас станет элегантным, как рояль. Определенно.

Сейчас, глядя на Иванова, я вспомнил вчерашний разговор и отметил в его внешности положительные перемены. Он разом помолодел на добрый десяток лет. Глаза горят, будто два авиационных прожектора. Рот до ушей, хоть завязочки пришей. А солидный генеральский мундир, будто подчеркивал несолидность его хозяина. Ё-маё! Неужели и я выгляжу также глупо? А то как же. Оснований выглядеть лучше у меня нет никаких. Определенно.