Владимир Константинов - Жестокие игры - 2

И тут поймал себя на мысли, что жалуюсь самому себе на жизненные обстоятельства. Это разозлило и привело меня в чувство. Ну, во-первых, меня никто не понуждал браться за столь опасное и трудное дело. Шел я на это по доброй воле и собственному разумению. Во-вторых, жаловаться на обстоятельства - привилегия слабаков. Настоящие мужики должны быть выше этого. В-третьих, временная слабость может перерасти в слабость постоянную. А это уже душевный надлом и все, связанные с ним неприятности. Мне это надо? Нет, мне этого не надо. Я взял себя в руки и попытался изобразить на лице беспечную улыбку. Что из этого получилось - не мне судить.

- А вы, Ушат Настырович, считаете, что я могу из этих приматов, - я указал на боевиков, - сделать людей? Полноте. Вы, вероятно, пошутили. Они обижены ещё при рождении. А там где поработали боги, человеку делать нечего. Поэтому, считаю беседу с ними совершенно бесполезной и безрезультатной. Вы все поняли или требуется повторить?

Его, обращенный ко мне, глаз налился теперь лютой злобой. Вслед за этим раздался звериный рык:

- Молчать, сука!

- Хорошо, - тут же согласился я. - Так бы сразу и сказали. Зачем кричать и портить нервы, когда можно обо все договориться по хорошему. Верно?

Бушевавшая в нем ненависть ко мне окончательно смяла его личность, изуродовала лицо, а затем и тело. И он стал походить на страдающего за кулисами песенного арлекина, завидующего силачам. Такой разнесчастный, обреченный до конца дней своих смешить почтенную публику.

- Молчать! - затопал он ногами, трясясь так, будто ехал на велосипеде по Потемкинской лестнице.

- Вы, сударь, недалеко ушли от своих помощников. Если они яркие представители мезозойской эры, то вы прибыли к нам из юрского периода. Разница всего каких-то сто семьдесят - сто восемьдесят миллионов лет. Вы ведь совершенно не понимаете человеческих слов.

Он подскочил ко мне и уже замахнулся, чтобы ударить, но в последний момент раздумал. Вместо этого очень удивил меня вопросом:

- За что ты получил от Потаева миллион долларов?

Если они и это знают, то плохи мои дела, из рук вон. Надо "колоться". Персонаж, которого я играл, в подобном моменте обязательно бы сказал: "Не долго музыка играла. Не долго фраер танцевал". Хорошо, что я о нем вспомнил. Надо напомнить им о своем "лагерном" прошлом.

- Туфта это, начальник. Та меня на гоп-стоп не бери. Ты забивай "баки" своим шимпанзе, - я кивнул на боевиков, - а мне не надо. Миллион долларов! Да если бы у меня был миллион, то я бы сейчас здесь с тобой не разговаривал, а давно бы слинял на цивилизованный Запад. Понял?

Моя речь очень его удивила. Он даже подобрел лицом. Точно. Такой я был ему ближе и родней.

- Ну, ты даешь, приятель! - Он открыл лежавшую на столе папку, порылся в каких-то бумагах, извлек одну, протянул мне. - вот же выписка из твоего лицевого счета. Полюбуйся сам.

И я понял, что к встрече они подготовились основательно. Крыть мне было нечем. Но я решил продолжать упорствовать и посмотреть, что из этого выйдет. Делано рассмеялся и погрозил дяде пальцем.

- Не утруждайте себя, сэр. Не надо. Отдайте эту бумажку своим ребятам. Они найдут ей применение. Я на компьютере таких вам сотню за полчаса сотворю. Никак не меньше. Если вы имели анимус инъюрианди (намерение нанести обиду), то зря старались - я на подобные детские приколы не попадаюсь. И вообще, давайте прекратим этот бессмысленный разговор. Отнюдь я намерен разговоривать только с вашим боссом.

Лицо его на какое-то время вновь окаменело. Он совсем не был подготовлен к тому, что я буду отрицать очевидное. В мозгу у него коротнуло и он никак не мог сообразить - что же ему делать дальше. А когда он чего-либо не понимал, то начинал действовать. Сжав крепкие кулаки, он вновь самым решительным образом двинулся на меня, будто на вражеский редут. Остановить его могло только чудо. И оно случилось.

- Не надо, - раздался откуда-то из под потолка знакомый скриповатый голос. - Чего уж тут ага... Если человек хочет того... Встретиться хочет. То, чего уж тут... Ведите.

Голос вне всякого сомнения принадлежал пламенному "оратору" и ярому борцу за утверждение идеалов пещерного капитализма на всей огромной территории нашей с вами, дорогой читатель, Родины Виктору Ильичу Сосновскому. Он один, да ещё разве - наш Всенародноизбранный, мог так вот четко и ясно выражать свои мысли.

А это означало лишь одно - в моей карьере разведчика начинался новый этап.

Глава вторая: Козицина. Салон "Зимняя вишня".