Михаил Март - Сквозь тусклое стекло

— Одна выехала. Минут десять назад.

— Поподробней, пожалуйста.

— Телевизионщики уехали. Похоже, их в зал не пустили. Желтополосные. Пропуска не сдали. Зря я им шлагбаум открыл раньше времени, прошмыгнули и поминай, как звали.

— Сколько их было?

— Трое. Один нес видеокамеру, второй — треногу, а третий — коробку.

— Номер машины помните?

— Нет. Эти очки для близкого расстояния. Читать в них хорошо, а вдаль ничего не видно.

— Желтую полосу сумели разглядеть.

— Здесь стоянка специально для них. Грузовой транспорт, обслуга…

— Какая машина уехала?

— Белый фургон, «Мерседес», со спутниковой антенной на крыше и рекламой какого-то фильма на бортах. Помню слово «Скоро». Вон дырка в ряду осталась, с того места машина выехала.

— Я могу от вас позвонить?

Сторож пододвинул телефон к окошку:

— Встаньте на ящик у вас под ногами, иначе не дотянитесь.

Оперативник связался с дежурным по городу и представился майором Панкратовым. Передал ему описание фургона и направился к лифту. Когда лифт стал подниматься наверх, сторож покинул будку, вышел на улицу и два квартала прошел пешком. Там его поджидала машина. Он сел в нее, сдернул с себя парик, наклеенные усы, брови и уехал.

Все шло по плану. Фургон благополучно выехал из города и на четвертом километре Варшавского шоссе свернул налево. Уже стемнело. Машина шла на дозволенной скорости. Отход был продуман заранее, маршрут выверен, время рассчитано по минутам. Но всего предусмотреть невозможно — из-за поворота выскочил бензовоз. Похоже, за рулем сидел нетрезвый водитель. Он попытался увернуться, резко крутанул руль вправо, слишком резко, цистерну занесло, она опрокинулась и всей мощью ударилась о кабину фургона. Разлилась река бензина. Сидевшие в фургоне получили увечья и остались бы живы, если бы их не заперли в железной коробке. Нашли монтировку, попытались отогнуть стальные листы, но не успели. Последнее, что видел в щель один из потерпевших, был силуэт убегающего шофера бензовоза. Вспыхнуло пламя, потом раздался взрыв, огонь метнулся к небесам, цистерна взлетела на воздух, рвануло еще раз.

Пламя пожара было видно за несколько километров от места катастрофы.

Запись видеонаблюдений просмотрели молча, потом перемотали пленку на начало и запустили снова.

— Ну, Веня, комментируй. Полагаю, ты всех узнал, — сказал полковник, откинувшись на спинку стула.

Журналист хитро улыбнулся:

— Однобокого сотрудничества не получится, Леонид Палыч. Мы должны дополнять друг друга. Я вам, а вы мне.

— Рассчитываешь получить пять тысяч, обещанные банкиром? — спросил полковник.

— Пятьдесят. Он заплатит и больше. Это стартовая цена. Вы же слышали, страховая сумма составляет четыре с половиной миллиона. Если прижать Гурьева к стенке, он выложит двадцать процентов от суммы. Гурьев — банкир, а они всегда начинают с минимальной ставки, если им надо платить, а не получать. К тому же это официальные деньги. Я готов заплатить с них налоги, и у меня уже никто не спросит, на какие шиши я строю себе дачу.

— У тебя все есть. И машины, и квартира, и дача. Ни для кого не секрет, как ты зарабатываешь на жизнь.

— А чего мне это стоит? Если бы я вам не помогал, Леонид Палыч, меня бы давно загребли ваши ребята. Я столкну вас с места в этом деле, а вы мне поможете получить премиальные. Но работать будем на равных. Я вам, вы мне.

— А ты уверен, Веня, что нас надо сталкивать с места? Заявлений никто в милицию не писал, мы здесь неофициально находимся, можем махнуть на все рукой.

— Вы только валенка из меня не делайте, Леонид Палыч. Я не один тут с фотоаппаратом бегал, ваша физиономия не раз в объектив попадала. Вы человек не простой и знамениты не меньше поп-звезды. Уход с вечера Гурьева не останется незамеченным. Его жена должна была блистать на банкете, а они смылись. Стоит за ниточку дернуть, пирамида рухнет. Престиж российского сыска на кону. Вам гарнитур, мне премия. Договорились?

Полковник кивнул. Запустили пленку, на экране монитора появился холл перед туалетными комнатами. Женщины и мужчины входили и выходили, некоторые спускались парами и расходились по разным комнатам.

— Стоп! — сказал репортер. — Отмотайте назад. Стоп.

Оператор выполнял приказы. У монитора сидели двое, полковник Кулешов и журналист Скуратов, остальные молча стояли за их спинами.

— Почему промолчали, Леонид Палыч? Это же Сева Дербенев. Вы же его узнали. Три года за ним гоняетесь, а он с вами в кошки-мышки играет. Уж кто, как не Сева, горазд такие аферы прокручивать. А?