Алена Винтер - Чарующая улыбка валькирии

– Я не видела Алессандро с тех пор, как он уехал в Милан после похорон Мауро, – стонала Леона, пытаясь освободиться.

Неожиданно Дарио занес руку и ударил ее по лицу. Ошеломленная, Леона схватилась за щеку, не понимая причину столь яростной атаки. Полчаса назад Дарио был нежным и милым, а сейчас готов взорваться от ненависти.

– Я говорю о Сафонове, – понизив голос, произнес Дарио. – Тебе ведь знакомо это имя?

Леона молчала.

– А теперь расскажи, как вы развлекались в «Raphael».

Черные глаза Дарио ярко горели в свете ночных ламп, ноздри раздувались, а губы были поджаты. Он напомнил Леоне жеребца, которого вывели на старт: такой же неукротимый и бешеный. Однако над скаковыми лошадьми всегда главенствовал наездник. И в каком бы ударе не находилась его лошадка, он всегда знал, как ее успокоить.

– Остынь, – приказала Леона и увидела, как Дарио опустил плечи. – И извинись немедленно.

– Иначе, что? – засмеялся Дарио. – Развод?

Она взяла расческу в руки и швырнула в него.

– Какой ты догадливый, – усмехнулась она и отбросила растрепавшиеся волосы за спину. – Я жду.

Леона не до конца оценила ситуацию. То нервное напряжение, которое держало в своих тисках Дарио на протяжении последних недель, выплеснулось наружу. Не сдерживаемое ничем, оно неслось вперед, сметая все на своем пути. Наглость жены вывела из себя. Ее вероломное поведение доводило до исступления, а страх смерти, идущей за ним по пятам, подстегивал ярость. Дарио превратился в извергающийся вулкан, который выбрасывал из себя лаву и пепел, не думая о том, что может убить тех, кто находится рядом. Он бил Леону с таким ожесточением, будто сражался с внутренними демонами. Ее крики ужаса и боли разлетались по всему дому, а он не мог остановиться, продолжая наносить удары.

– Я предупреждал, что не прощу, если ты меня обманешь, – выговаривал он.

Он с удовольствием смотрел на синяки и ссадины, которые оставались на ее теле. Губы были разбиты в кровь, мочка уха порвана. Леона не сопротивлялась. Оглушенная болью, она лишь стонала и неловко вскидывала руки вверх, прикрывая и без того окровавленное лицо.

Дарио вдруг застонал и упал перед Леоной. Не понимая, что происходит, он поднял голову и получил удар в челюсть. Потеряв ориентацию, он откатился к кровати и сжался в комок, защищаясь от разъяренной Ильды. Вбежавший в комнату Чезаре, оттащил ее в сторону. Себастьяно, вошедший следом за парнем, похлопал Дарио по щекам, приводя в чувство. Он открыл глаза и со зверским выражением лица огляделся. Взгляд его остановился на Ильде, все еще сжимающей в руке статуэтку, которой она оглушила его, нанеся первый удар. Он вскочил, вырвал из-под пиджака Себастьяно пистолет, зная, что тот всегда носит его с собой, и направил на Ильду. Ни одна женщина еще не поднимала руку на Дарио Аскари, а эта посмела унизить в присутствии посторонних, и Дарио не собирался прощать подобное поведение. Себастьяно вовремя отреагировал, ловко выхватив оружие у Дарио из руки, в противном случае тот, не задумываясь, выстрелил бы ей в грудь. Тогда Дарио метнулся к Ильде, намериваясь ударить, но Себастьяно встал между ними.

– Успокойся, – сказал он и едва заметно кивнул стоящему рядом Чезаре.

Не произнеся ни слова, Чезаре взял Ильду под руку и вывел из комнаты.

– Ну, ты, твою мать, даешь, – сказал он и покачал головой.

– Закрой рот, – оборвала его Ильда. – Куда идти?

– В твою комнату, истеричка, – хмыкнул Чезаре и в глазах его пробежал веселый огонек, который тут же сменился удивлением.

Ильда резко схватила его за руку, протянула вперед и коленом нанесла удар в грудь. Не ожидавший нападения Чезаре скрутился от боли и, получив еще один удар локтем по затылку, потерял равновесие и рухнул на пол. Не теряя времени Ильда побежала к себе в комнату, схватила ключи от машины и уехала из поместья, прежде чем пришедший в себя Чезаре поднял тревогу.

Едва Чезаре и Ильда вышли из комнаты, Дарио взбешенно выкрикнул:

– Не вмешивайся, Себастьяно! Что ты себе позволяешь? Все еще мечтаешь затащить эту сучку в постель и поэтому разыгрываешь из себя благородного рыцаря?

– После с ней разберешься, – ответил Себастьяно, не обращая внимания на едкие слова.

Он намочил полотенце и подал всхлипывающей Леоне. Женщина откинула голову назад и приложила его к переносице. Себастьяно брезгливо посмотрел на пеньюар, забрызганный кровью. Он с детства не переносил вида крови, а от ее запаха к горлу подкатывал комок тошноты, готовящийся вырваться наружу.