Алена Винтер - Чарующая улыбка валькирии

Самое красивое время суток в Риме – это вечер, уже почти ставший ночью. Небо над городом приобретает особый цвет: черно-синий с легким оттенком печали. Несколько минут, и тоска уходит, уступая место лишенному тревог и забот веселью. Да, Рим не похож на другие города, он совершенно особый в своей эмоциональности. Несмотря на очевидную бурлящую жизнь внутри себя, он все же умеет быть спокойным и умиротворенным, и это поражает воображение. Рим никогда не хандрит, в отличие от других европейских городов, атмосфера которых словно создана для меланхолии и уныния. Рим всегда весел. Однако перед ночью, всего лишь на мгновение он вдруг окутывается пеленой грусти, становится уязвимым и беззащитным.

Роман любил эти короткие минуты, когда город превращался в одушевленное существо и напоминал всем о том, что живой. Такой Рим был ему понятен. Он ощущал свое сходство с ним и испытывал любовь к этому необычному разному городу, который умеет быть открытым в чувствах и не боится этого.

Легкий шум, снова появившийся в воздухе, сказал Роману, что пора возвращаться в реальность. Он едва слышно вздохнул и потянулся за рюмкой коньяка, стоящей на столике. На балконе стало прохладно. Роман обрадовался тому, что прихватил с собой плед, и укрыл им ноги. Глоток коньяка помог согреться. В который раз Роман с интересом посмотрел в ноутбук, на экране которого застыла свадебная фотография четы Аскари. Нежные объятия, белое платье, счастливые улыбки. Отчего-то Роман испытал зависть, но постарался избавиться от этого чувства. И все же оно имело наглость возвращаться всякий раз, когда Роман рассматривал искрящиеся весельем глаза Леоны и несколько надменный взгляд Дарио.

– Думаешь, чем же он ее привлек? – раздался едкий смешок.

– Как угадала?

Роман потянул Полину за руку и усадил себе на колени. Та пробежала взглядом по фотографии, нахмурилась и закрыла собой экран.

– Так все думают, когда видят их вместе.

Полина взяла со стола зажигалку и прикурила сигару. Роман удивился, так как не знал, что Полина курит.

– Я не курю сигареты. Но иногда, за бокалом коньяка люблю подымить хорошей кубинской сигарой.

Она взяла из рук Романа бокал, слегка раскрутила его и поднесла к носу.

– О боги! – воскликнула Полина и сделала один глоток, затем, немного подождав, сделала второй. – Не смотри так. Коньяку нужно дать возможность раскрыться. Иначе он не покажет все, на что способен. Так говорил мой муж, а он знал цену этому напитку.

– Муж? Который по счету?

– Ха-ха, – скривилась Полина. – У меня их было только два, господин Сафонов.

– Бог любит троицу.

– О, нет! Твоей женой я не хочу быть.

Роман рассмеялся и забрал бокал.

– Разве кто-то говорил о семейной жизни? И мне мало верится в то, что ты сейчас сказала правду.

– Одно дело периодически спать с тобой, – Полина выдохнула из себя клуб дыма, который начал причудливое путешествие по балкону. – Совсем другое, спать с тобой постоянно. Каждый день в течение оставшейся жизни. Нет, этого мне не нужно.

Роман уловил в ее голосе нервозные нотки. Полина говорила одно, а думала другое. Она пыталась скрыть это беззаботной улыбкой, но выдавала себя неестественным блеском в глазах и обидой в словах.

– Скажи мне правду, – начала Полина, и Роман насторожился, боясь, что она заведет разговор об их отношениях. – Почему ты так интересуешься ими? – она ткнула пальцем в экран.

Роман прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Полина часто в разговоре перепрыгивала с одной темы на другую.

– Потому что это моя работа.

Он заставил Полину встать с его коленей и принялся собирать в стопку бумаги, разложенные на столе. Полина бесцеремонно выхватила из его руки несколько листков и пробежала глазами.

– Ты связываешь смерть Хьюза с…

– Полина, я не вмешиваюсь в твои дела. И ты, будь добра, не лезь в мои. Поняла?

– Как грубо, – ничуть не обиделась Полина. – Говори правду, Роман. Зачем ты собираешь информацию об этих людях? – она потрясла бумажками перед его лицом. – И откуда у тебя имеются результаты вскрытия Хьюза? Чем ты, твою мать, занимаешься?!

Подумав немного, Роман решил открыться. Риммин высказал бы неудовольствие по поводу его действий, но, в конце концов, генерала нет рядом и Роман вправе сам решить, кого посвящать в ход дела, а кого нет.

– Этим, – он взял бумаги в руки, – заинтересован Интерпол. Я веду расследование.

– Дай, – Полина протянула руку, требуя бумаги.