Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе

— Ты думаешь, нас сюда впустят? — она с сомнением посмотрела на высоченный забор, на ворота, увенчанные камерой наружного наблюдения и наглухо запертую калитку.

— Вон она, кнопка, — Стас кивнул на переговорное устройство.

— Ну попробуй, — пожала плечами Люба. И в сердцах добавила: — Зря мы сюда приехали.

Но Самохвалов уже давил на кнопку.

— Слушаю вас, — раздался спустя какое-то время «ржавый» голос, который никак не мог принадлежать госпоже К. Голос был мужской.

— Могу я поговорить с Дианой Валентиновной?

— Как вас представить?

— Майор Самохвалов. Из милиции.

Пауза. Люба подошла к переговорному устройству. В динамике было гробовое молчание. Прошло какое-то время.

— Ну, что будем делать? — спросила она. Стас со злостью надавил на кнопку.

— Слушаю вас, — снова раздался «ржавый» голос.

— Это все тот же майор Самохвалов. Из милиции.

— Ваше имя Диане Валентиновне ни о чем не говорит.

— Зато я хочу ей кое-что сказать. Думаю, ее это заинтересует. Скажи, что дело касается некоего Мити Веткина. Иначе я…

— Стас, он не слышит, — Люба тронула его за руку, прервав поток ругательств. — Отключился.

— Черт знает что! Другое государство! Ну что тут сделаешь, а? — Стас смотрел на нее беспомощно, как ребенок.

— Не волнуйся так. Я думаю, что…

— Я вас слушаю, — раздался вдруг в динамике женский голос.

— Диана Валентиновна? — спросил Стас.

— Да. А в чем дело?

— Нам надо поговорить. О Мите.

— А почему милиция? Ему что, угрожает опасность? — Она явно перепугалась.

— Я думаю, да.

— Вы один?

— Со мной женщина. Она психолог.

— Тоже из милиции? О Господи! Значит, это серьезно!

Тут же раздался писк.

— Смотри, нас пропускают, — Люба кивнула на калитку. На кодовом замке светился зеленый глазок.

Стас тут же ринулся к калитке и потянул за ручку:

— Пошли!

— А машина?

Словно в ответ на его слова створки ворот медленно начали открываться. Стоящий за ними охранник махнул рукой: проезжайте, мол.

— Наконец-то! — с чувством сказал Стас.

Они въехали на территорию. Люба вылезла из машины и огляделась. Особняк из красного кирпича был огромным и очень красивым. С балконами, башенками и флигелями. Вокруг дома — аккуратно подстриженный газон и немногочисленные довольно-таки экзотические деревья. У многих листва пожелтела, хотя было только начало лета. Было такое ощущение, что этот газон, со всеми его каменными горками, фонтанчиком и редкими деревьями вывезли откуда-то с выставки, скатали в рулон, как ковер ручной работы, а здесь разложили вновь, по всем правилам. Но деревья отчего-то плохо прижились, да и гармония была нарушена. Интересно, во сколько же это обошлось господам К.?

На зеленой лужайке перед парадным входом рос огромный кедр. Одинокий и унылый, как путник, оказавшийся вдали от дома без всякой надежды на возвращение. Во всем его облике сквозила ностальгия. Скорее всего, его планировали наряжать под Новый год елочными игрушками и гирляндами разноцветных лампочек и водить вокруг хороводы. А над макушкой запускать красочные фейерверки на зависть соседям. Ни за какие деньги кедр не собирался выносить этого безобразия. Кедр понимал, что его призвание — выращивать шишки в глухой тайге и не видеть людей вовсе. У Любы было чувство, что он решил покончить жизнь самоубийством. У дерева суетился садовник, в его руках была огромных размеров лейка. Но разве дело тут было в воде? Кедр задыхался без свободы.

Они со Стасом не успели как следует оглядеться на участке, как из дома выпорхнула взволнованная горничная, девушка в белом фартуке и с традиционной наколкой в волосах, и замахала руками:

— Сюда, сюда!

Они поднялись на крыльцо.

— Диана Валентиновна ждут! В столовую, пожалуйста!

Хозяйка только-только собралась позавтракать, приняв ванну с ароматическими солями, как ее побеспокоили. В столовой, куда прошли Люба и Стас, был накрыт огромный стол. За ним могла уместиться дюжина человек, но завтракала одна лишь Диана Валентиновна. Об ароматических солях Люба подумала, очутившись вблизи. Диана Валентиновна пахла чем-то экзотическим, но не духами. На ней был свободный пеньюар, кружева едва прикрывали пышную грудь. Увидев их, хозяйка разволновалась.

— Что случилось с Митей? — спросила она, оттолкнув чашечку, отчего зеленоватая жидкость расплескалась. Судя по запаху, это был чай с жасмином.

Горничная деликатно вышла. Едва за ней закрылась дверь, Самохвалов тихо спросил: