Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе

— Я полагаю, что ее полное имя: Кассандра.

— Везет же некоторым! Я, к примеру, в детстве мечтала, чтобы меня назвали Барбарой. Или на худой конец Марианной. Марианна Самсонова! Звучит, а?

— Еще лучше звучит: Барбара Иванова.

— Хватит издеваться! Когда у них свидание?

— Во вторник.

Люська задумалась.

— Ко! — потребовала Любаша, заметив, что крестная отвлеклась.

— Сейчас, сейчас, — и Люба принялась разукрашивать коня яблоками.

— Во вторник с утра я не занята, — сказала наконец Люська. — Можно прошвырнуться по магазинам, потом я отведу ее в салон, к своему мастеру, и к визажисту. Сделаем лицо. Будет как конфетка. Хоть какие-нибудь достоинства у нее есть?

— А как же? Она замечательно готовит.

— О! — Люська подняла вверх указательный палец. — С этого и надо было начинать! Он будет наш, этот симпатяга Борис! Обожаю гулять на свадьбах!

— Не беги впереди паровоза, — одернула ее Люба, которая уже составила мнение о помощнике Климова.

— Если за дело берется Людмила Иванова — успех гарантирован!

— Значит, договорились. Как только у меня закончатся лекции, мы встречаемся у магазина.

— У бутика, — поправила Люська.

— Как скажешь. У того, куда мы с тобой обычно заходим?

— Именно! Чу? Слышала? Кажись, входная дверь хлопнула!

И Люська вскочила с дивана. На ней был короткий кокетливый халатик и домашние шлепанцы, отороченные мехом, но на высоком каблуке. Обувь без каблуков маленькая Люська не носила принципиально. Ни при каких обстоятельствах, даже дома. Если бы ей выпала командировка на Север, Апельсинчик первым делом побежала бы заказывать валенки на каблуках. Услышав, как хлопнула входная дверь, подруга метнулась в прихожую, и оттуда раздался ее восторженный визг.

— Мой супергерой! — услышала Люба. А потом нежное воркование.

— Па! — сказала крестница и, забыв про Ко, тоже побежала в прихожую.

Вскоре в комнату заглянул Сергей Иванов, смущенно сказал:

— Привет.

Он всегда немного смущался. Своего высокого роста, брутальной внешности и успеху у женщин. Люська ревновала мужа не без основания. Но поди ж ты, красавец был привязан к ней настолько, что на других женщин и не смотрел! Люба вновь подумала про Касю и Бориса. Авось получится! Ведь говорят же: не родись красивой…

Домой она приехала к полуночи: засиделась у Ивановых. Люба была человеком независтливым. Она любила греться у счастливого семейного очага, пусть даже это был не ее очаг, а лучшей подруги. Чтобы там ни говорил Климов, семьей могут быть и друзья. И их дети. Нет, Люба не чувствовала себя одинокой. Ее неделя была расписана по дням, время в этих днях по минутам.

К примеру, вторник занят Касей, а в понедельник она должна была встретиться со Стасом. Вечером же найти время для Климова, который стал ее главным пациентом, выписавшись из больницы. На всех остальных просто времени не оставалось. Как там сказал Борис? Любящая тирания? Метко!

…С Самохваловым они встретились в небольшом ресторанчике, где на первом этаже кормили дешево и вкусно при одном лишь маленьком неудобстве: самообслуживании. Надо было самому подойти к раздаче и взять со стойки понравившиеся блюда, либо попросить у суетящейся за ней симпатичной девушки в поварском колпаке. На втором этаже был уже настоящий ресторан, со всеми положенными ему атрибутами, но Люба туда никогда не поднималась. Самохвалов тем более. В его карманах вечно гулял ветер.

Нагрузив подносы, они вышли на веранду, на свежий воздух, и расположились там. Было не по-летнему прохладно, зато не душно. Ветерок легкий, дождик маленький.

— Ты опять на диете? — спросил Стас, заглянув в тарелки, которые Люба поставила перед собой. -Кабачки тушеные, салат овощной. А что на десерт?

— Фрукты.

— О! Я вижу, ты влюбилась! — И Самохвалов с воодушевлением стал выставлять с подноса свой выбор. Люба чуть не взвыла. Мясо! Сочная отбивная! С обжаренной в масле молодой картошечкой! С румяной хрустящей корочкой! Проглотив слюну, она принялась за кабачки. Стас посмотрел на нее сочувственно и заметил: — Ничего, бывает. Я так понимаю, это тот самый Борис. А почему ударение на первый слог?

— Все его так называют, — пожала плечами Люба.

— Предыдущее мое замечание возражения не вызвало. Значит, я прав, — Стас кивнул и с аппетитом принялся за отбивную.

— Какое замечание? — невольно покраснела Люба.

— О том, что ты влюбилась.

— Какая чушь!

— Милая, не ори так, — поморщился Стас. -Сдерживай свои чувства. Я не ревную. Отнюдь. Чувствуя за собой некоторую гм-м-м… вину… А вкусная отбивная! Чудо! Зря отказываешься! Я искренне рад, что в твоей личной жизни наметился прогресс.