Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем

— Бегал от нее. Он старуху любил. Ее мать. Смешно?

— Старуху! — вспомнив Линеву, Люба невольно покачала головой. Да эта «старуха» кому угодно сто очков вперед даст!

— Мишка говорил, что она настоящая женщина, — вяло сказал Антон. — И всегда разная. С ней не скучно. Наверное, она была для него, как для меня рулетка: каждый раз не знаешь, куда шарик упадет. Ведь актриса за Мишку и не держалась. Странно, да? Был у нее кто-то. Вроде, Олегом звали.

— Это мой муж, — спокойно сказала Люба.

— Да? Смешно! Извините. Его ж, вроде, убили?

— Кто тебе это сказал? — спросил Стас.

— Павел Петрович. Мол, свидетеля убили. Осталась только Линева. Вы спрашивали про тот вечер, когда умер отец. Маман куда-то умчалась по звонку, а тут Павел Петрович в гости заглянул. Я думал ко мне, долги требовать. Обрадовался, что отец дома. Думал — признаюсь, он денег даст. А Стрельцов: «Отец дома?»

— Ты знал, что они знакомы?

— Конечно! Я же поинтересовался у Полины, зачем она попросила с ней позаниматься. Оказалось, что это Павел Петрович попросил ее познакомиться со мной под благовидным предлогом, ввести в дом. Хотел быть ближе к семье друга детства. Мол, покойная жена завещала присматривать за ним и за его детьми. В тот вечер отец достал коньяк, они стали пить. Потом стали молодость вспоминать. И я ушел к себе в комнату. Скучно стало. Надел наушники, стал музыку слушать. Когда наушники снял, показалось, что в гостиной, громко разговаривают. Вроде как ругаются. Я подошел к двери и тут услышал: «Я тебе этого никогда не прошу, Вася». Это Стрельцов сказал. Тут я вошел, а он спрашивает: «Антон, сколько ты мне должен?». Ну, я обрадовался возможности признаться. Правда, мне показалось, что отец слишком уж бледный. И тихо так спрашивает, вернее, сипит: «А где Саша? В какой клинике?» Я посмотрел на Стрельцова, а тот говорит: «Не бойся. Отец узнал правду». Ну, я все подтвердил. И тут Стрельцов говорит: «Ты Вася, понял? Все семя под корень!» И мне: «Собирайся. Поедем. Я тебе еще денег дам, играй».

— А дальше?

— Дальше? Я оделся. К отцу больше не заходил. Мы ушли вместе со Стрельцовым.

— Почему же ты с ним пошел?

— А что такого? Думал — сегодня обязательно выиграю.

— Из казино отцу не звонил?

— Один раз. Трубку не брали. А потом забылся.

— Все-таки, Стрельцов дожал старого друга, — усмехнулся Стас. — «Все семя под корень». Но как же ты, будущий врач, не определил у человека сердечный приступ?

— Что я, рентген? — неожиданно огрызнулся Сосновский.

— Карты белый свет застили. Если бы ты оказал отцу помощь, он был бы жив!

Антон молча курил.

— Сэма твоей сестре Стрельцов подсунул?

— Какого Сэма?

— Семена Мухина.

— Муху? Смешно! Это он для Сашки был Сэм. А так… Шестерка Стрельцова. Тоже в долгах запутался. Отрабатывал, как мог.

— Ты знал, что он твою сестру наркотиками пичкает?

— Да она сама хороша! С четырнадцати лет на моих друзей вешалась. Все приключений ищет на свою голову. Сэм для нее был просто подарок.

— А ты с Михаилом Стрельцовым в каких отношениях был?

— В отношениях? — Антон неприятно усмехнулся. — В нормальных. А в чем вы меня подозреваете?

— Ни в чем. Михаил тебе никогда не говорил, что он твой сводный брат? По отцу?

— Брат?! Ну, вы даете! Смешно!

— Так ты не знал?

— Нет. Первый раз слышу! Ну, вы даете! повторил Антон. — Санта-Барбара! Я его уважал. Мишку. В карты против отца… Павла Петровича он играл сильно. У него сила воли была. Сказал — сделал,

— Понятно. А что ж ты так нервничал, голубь, когда сюда пришел? Ты ж ни в чем не виноват?

Люба молчала и думала. Пыталась понять, откуда у Василия Георгиевича Сосновского такие разные дети? Безвольный Антон, развязная Сашенька и целеустремленный, волевой Михаил. И вот первые двое живут, вернее, существуют, а старший умер. Кто сказал: умер? Его убили!

— Я могу идти? — с вызовом спросил Антон Сосновский.

— Можешь, — кивнул Стас.

Когда Антон ушел, Люба первым делом вытряхнула из банки окурки и пепел и принялась проветривать комнату.

— Картина ясная, — вздохнул Стас. — Осталось дожать Сэма. Хочешь со мной?

— А можно?

— Вообще-то, это против правил, но я представлю тебя, скажем, консультантом. Тебе ведь, интересно, послушать?

— Да я и так знаю, что он скажет.

… Ночь, проведенная в камере, не пошла Семену Мухину на пользу. У него началась самая настоящая истерика.

— Я уже говорил, что не знаю, ну не знаю, откуда взялся этот ствол! Ну не знаю я! Уже спрашивали! Не знаю, — надрывался он. — Мне его подбросили!