Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем

— Девушка выбрала момент, когда Линева вышла в холл покурить, а Стрельцов отправился следом, чтобы с ней отношения выяснить. Осокин же вышел якобы освежиться. На самом деле, его до смерти интересовало, поругаются они окончательно, или помирятся. Он подслушивал, они разговаривали, а Гульнара тем временем стащила ключи от дачи. А на ночь дала Осокину снотворное в минеральной воде и на его машине наведалась в загородный особняк Линевой.

— Почему ж он на жену подумал?

— Так он же у Гульнары ночевал! Осокин был уверен, что любовница всю ночь спала у него под боком. Ну, сам бы подумал: откуда у жены ключи от дачи Линевой? Но влюбленный мужчина логически рассуждать не способен. Линева наговорила на Марианну Руслановну, Осокин ей и поверил.

— Это тебе Гульнара рассказала?

— Да. В обмен на… — он тяжело вздохнул. -Оформили все так, будто она случайно обнаружила в магазине тайник. А сделали его якобы осокинские ребята. Так что Гуля вышла сухой из воды.

— И ты тут же повез Линевой колье, — усмехнулась Люба.

— Мне надо было с ней поговорить.

— О чем? О моем муже?

— Да.

— Ты с самого начала знал, что он тот самый человек, который проходит свидетелем по делу об убийстве Михаила Стрельцова? Что это Олег — отец Полины?

— Видишь ли, подруга…

— Отвечай!

— Да.

— Ну и спектакль ты разыграл! Так вот зачем ты меня к ней повез! А совесть у тебя есть?

— Что я такого сделал? — захлопал ресницами Стас.

— Ну, ты и свинья!

— Поросенок.

— И после этого ты рассчитываешь остаться со мной в хороших отношениях?

— И даже больше. Я собираюсь просто остаться.

— Свинья!

— Поросенок.

— Все равно. Моя душевная рана долго не заживет.

— В этом виноват твой муж. Не вали с больной головы на здоровую.

— Значит, Алина Линева — это псевдоним, -задумчиво сказала Люба. — А зовут ее Машей Петровой.

— Слишком уж простенько, да? Вот она и стала Алиной Линевой.

— О Маше я слышала часто. Разумеется, Олег не признавал ее псевдонима. Но зачем же он на мне женился? Зачем?

— Кто его знает? — пожал плечами Стас.

— Значит, она знакомила Олега со своими любовниками, бывшими и настоящими, чтобы он деньги у них занимал. А он не возражал. Так вот где он пропадал вечерами! У нее. Как думаешь, они были любовниками и после нашей с ним свадьбы?

— Кто знает? — осторожно сказал Стас.

— Ладно. Пусть так. Я как-нибудь это переживу. Вот если бы муж был жив и я узнала, что он мне изменяет… Нет, не то. Ведь он любил ее. Только ее. Вот что обидно. Шансов у меня не было.

— Люба, ты должна вспомнить, — мягко сказал Стас. — Его последние дни. Подробно. Что было такого важного? Что он говорил? Куда ездил?

— Он сказал, что отдал деньги. Он занимал крупную сумму под свою двухкомнатную квартиру, — тихо сказала Люба. — Волновался по этому поводу. Но потом сказал, что все в порядке, проблема решена. Подожди… Была странная фраза. Я удивилась, когда Олег сказал, что отдал деньги, и переспросила: «Отдал?» А он с усмешкой ответил: «В некотором роде». Боже! Стас!

— Что такое?

— Он занимал деньги у Михаила Стрельцова, и эта фраза… Я имею в виду «в некотором роде». Ведь он мог убить его! Вошел в дом первым, увидел младшего Стрельцова, который стоял на втором этаже, у кадки с пальмой, и курил. Полина осталась в гостиной, Павел Петрович заинтересовался новостями. Михаил перегнулся через перила, окликнул его. Олег поднялся и… Но перчатки? Как он мог незаметно для Стрельцова надеть перчатки?

— Может, он уже был в перчатках?

— В нитяных?

— Черт его знает!

— Но в спину, ножом… Олег…

— Ему, должно быть, было жалко квартиры, — усмехнулся Стас. — Не расплатился бы -пришлось продавать.

— И свалить на дочь… Нет. Постой, — вздрогнула Люба. — Олег не мог так поступить. Он любил свою дочь, хотя никогда об этом не говорил. Вообще не разговаривал со мной на эту тему. Он что-то говорил про милицию. Мол, придется все-таки туда пойти. И о совести. Видимо, Олег хотел во всем признаться. Ты понимаешь? Хотел! Но не успел.

— Что же ему помешало?

— Не что! А кто!

Люба взялась руками за пылающие щеки. Давно она так не волновалась! Взгляд ее снова наткнулся на колье. Подарок. Подарок?!

— И что она сказала, отдавая тебе колье?

— Вот.

Стас вытащил из кармана сиреневый конверт. Люба невольно поморщилась, взяв его в руки. Все тот же сладчайший запах! Она открыла конверт и увидела нежно-сиреневый листочек бумаги. Почерк у актрисы был на загляденье.