Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем

— Мама! — крикнула она. — Мамочка!

Тихо. Голос внезапно осип. Не услышали. Она протянула руку, одним движением смахнула все, что стояло на тумбочке рядом с кроватью. Чашка, ложка, тарелка, пузырьки с лекарствами… Грохот.

— Да кто ж тут безобразничает?

— Помогите…

И уже сквозь туман:

— Вы что не видите: у нее кровотечение?

— Врача! Срочно! Эх, видать, не обойдется.

— Да. Бедняжка. Ребеночка-то жалко.

— Надо же так: и муж погиб, и выкидыш случился. В один день.

— Перенервничала.

— Эх, найти бы этого мерзавца!

— Пьяный, небось, за рулем-то был…

«…как цепью я окован…»

Нет, он был не пьяный. Только не это. Он знал, что делал. Она уже пожалела: зачем поддалась на уговоры? Зачем согласилась на эту работу? Ведь именно с нее и началось. Муж уговорил. А мужа она слушалась беспрекословно.

Так это и бывает. Редко, но бывает. Позднее счастье, которое приходит, когда ничего уже от жизни не ждешь. Прямо, как в кино. Живет в огромном городе женщина, не красавица, но и не дурнушка, неглупая, добрая и с хозяйством управляется. Школа окончена с золотой медалью, учеба в университете далась легко, красный диплом, потом работа с утра до ночи, пустые выходные дни. Все при ней, и все мимо нее. И бури житейские, и радости. Живет она с мамой, в маленькой однокомнатной квартирке, не богато, но и не в нищете, читает тайком романы о любви, которые мама пачками приносит из библиотеки. И все время ждет. Потому что навязываться как-то неудобно. Счастье, что птица, в неволе не живет. Надо ждать, терпеливо ждать, заботливо рассыпая каждое утро зернышки на ладошке. Ладошку не надо сжимать в кулак, но в глаза при этом никому не заглядывать с немым вопросом, вести себя с достоинством. Быть милой и простой. Сдержанной. И однажды случится все, как в кино. В дождливый летний день у автобусной остановки притормозит машина, и водитель, опустив стекло, вдруг спросит:

— Замерзли? Подвезти?

Не дай бог узнает мама! Строго-настрого запрещено дочке ловить частника. Тем более вечером. Это из-за нее, из-за мамы, надо переминаться неуверенно с ноги на ногу и лихорадочно вспоминать, в сумке ли газовый баллончик? Или дома забыла, растяпа?

— Что, все мужчины маньяки?

Улыбается он по-доброму, хотя и немного грустно, а она вспоминает наконец, что сама психолог, и весь ее опыт работы говорит: на маньяка водитель не похож. Хотя, много она их видела, маньяков? В университете училась еще в те застойные времена, когда маньяки были в диковинку, после окончания получила распределение на крупный завод штатным психологом, да там и осталась. А там, какие маньяки! Работяги. Делать ей особо нечего, на работе держит сила привычки. Ее сокурсники давно уже оценили все преимущества своего образования и пользуются ими вовсю, большие деньги зарабатывают, а она по-прежнему едва дотягивает до зарплаты.

— Сколько?

— Садитесь. У вас лицо уже посинело от холода, и плащ промок.

Эх, была, не была! Села. Он уверенно вырулил с остановки на проспект, вклинился в поток машин.

— Что ж вы так напряглись? Справку показать, что я не маньяк?

— А такую дают?

— Не знаю. Я не врач.

— Я врач, — неожиданно сказала она. — Вернее, психолог.

— А я бизнесмен. Олег.

— Люба.

— Вот и познакомились.

А счастье уже совсем близко, клюет зернышки с ладошки. И можно заглянуть ему в лицо, рассмотреть, какое оно? Виски с сединой, у глаз морщинки, и взгляд усталый. Не юноша уже. Что ж так долго ее искал?

— Сколько вам лет, Люба?

— Тридцать два.

— Кокетничать не умеете.

— А зачем?

— А замуж?

Она тихонько вздохнула. Но ладошку не сжала. Пусть уж оно само.

— Какой дом? Этот?

— Да.

Притормозил, повернулся к ней лицом, сидит, смотрит. Потом неожиданно:

— Значит, так. Меня зовут Петров Олег Анатольевич, мне сорок три года, разведен, живу один, в двухкомнатной квартире. Бизнес мой маленький, магазинчик бытовой техники у дороги, машину сами видите: «Жигули» не первой свежести. Денег у меня особо нет, жених я не слишком завидный. Я вам позвоню, если дадите телефон. Дадите?

— Да.

— А «нет» вы умеете говорить, Люба?

— Не знаю.

— Попробуйте.

— Нет.

— Вот видите: получилось. Значит, до встречи?

Так она стала Любовью Петровой. А точнее, Олеговой. Потому что спустя три месяца они поженились, Люба переехала к нему, а еще через полгода она узнала, что у мужа проблемы. Финансовые. Небольшие, как он говорил, но требующие неотложного решения и постоянного присутствия на работе. В дела Олега она не лезла никогда. Чувствовала, что вопросы о бизнесе ему неприятны, и старалась не обострять отношения. Муж оказался человеком замкнутым, из тех, про которых говорят: весь в себе. И любил он ее так же. Немногословно, не совершая безумств, на которые порою способны влюбленные, без диких вспышек страсти, без суеты и ревности. Но любил, она хотела так думать. Иначе, зачем все? Оно это, позднее счастье. Прилетело, наконец. Как в кино. И поэтому Люба не смогла отказать, когда муж попросил о дополнительном заработке: