Алексей Кленов - Зуб дракона

А вообще, довольно лирики, Безуглов. А то ты еще и над собой, неприкаянным, слезу прольешь? Нет, приятель, ты явно начинаешь стареть… Ладно, сейчас надо отправиться домой, хорошенько отдохнуть. Неделька выдалась та еще. И благо бы делом занимался. А то поручили, как курсанту, какого-то шизика отлавливать. И сегодня надо еще раз Игорьку позвонить. А то уже две недели как приехал, а встретиться все не можем…і.

Продираясь сквозь толпу, я зябко поежился и поднял воротник пальто. К вечеру похолодало, редкий снежок сыпал на непокрытую голову, и я уже начал поругивать себя за пижонство. Вполне можно было бы пойти и в шапке.

У кинотеатра "Орион" густо толпился народ. На афише, освещенной неоновым светом, призывно полыхало кроваво-красным "Терминатор-2". На мгновение в голове мелькнула мысль: "А не пойти ли?..". Перспектива провести в уютном зале ближайшие два часа почти полностью захватила меня, и тут я увидел Игорька. Он вышел из магазина напротив, одной рукой прижимая к боку полиэтиленовый пакет, в другой, в такт шагам, покачивался коричневый учительский портфельчик.

Он почти не изменился, и я его сразу узнал, как будто что-то под сердцем кольнуло. Сразу позабыв про кино, я бросился через улицу, в два прыжка нагнал Игорька и схватил его за плечи. Нарочно мертвой хваткой, чтобы не смог сразу обернуться. Игорек задергался и стал потихоньку осыпать меня матерками. Я всегда поражался: откуда он, сын интеллигентных родителей, знал такое множество "великих" русских выражений? А он всегда отшучивался, что, хоть мать у него учительница, а отец инженер, зато дед по отцу — сапожник, и это не иначе, как дедушкино наследство. Пока я припоминал это, Игорек завелся уже не на шутку, а я стоял и улыбался во весь рот, чувствуя, как волна нежности к этому длинноногому обормоту разливается в груди. Все же я чертовски люблю этого балбеса и матерщинника. После Вали я никого так не люблю, как его. А сейчас, когда Вали уже нет, наверное, только он один и остался мне самым близким человеком. И время не разъединило нас, напротив. Сегодня, как никогда, я нуждаюсь в этом оболтусе, с которым у меня связаны все самые беззаботные детские воспоминания.

Игорек между тем стал усиленно пихать меня локтями, и я, наконец, сжалился над ним. Ослабив хватку на его плечах и блаженно улыбаясь, я сказал:

— Игорек, а материшься ты, как и прежде, виртуозно. Это всегда было твоим главным достоинством.

Опустив руки, я с легким прищуром смотрел, ожидая его реакции. Игорь стремительно обернулся. В упор на меня смотрели его черные, широко раскрытые глаза.

— Валька! Черт нерусский! Это же ты, Валька!..

Обнявшись, мы минут пять дубасили друг друга кулаками по спине, не в состоянии ничего сказать. Все-таки чертовски приятно, спустя десять лет, встретиться с лучшим другом юности.

Немного успокоившись, мы перестали выколачивать друг из друга пыль воспоминаний и теперь вглядывались в лица. Все же он переменился, мой Игорек. В уголках глаз уже появляются "гусиные лапки", и морщинка поперек лба не разглаживается окончательно. Это, пожалуй, после смерти отца. Ах, Игорек, Игорек…

Пристально глядя на меня, Игорь как-то вдруг болезненно сморщился, кивнул на мою голову и упавшим голосом спросил:

— Что это, Валька?

Я машинально потрогал виски. Седина, появившаяся у меня после Валиной смерти, была заметна даже при вечернем слабеньком освещении. Криво усмехнувшись, я отшутился:

— Не обращай внимания, Игорек. Знаешь, в Якутии снега много, вот и запорошило.

Игорь моего тона не принял.

— Какого черта! Тебе же всего двадцать восемь…

На этот раз я не стал отшучиваться.

— У меня, Игорь, жена… умерла. Уже пять лет. Вот с тех пор и хожу с благородной сединой. Как, по-твоему, мне идет?

Опережая все его вопросы, я добавил:

— Я расскажу тебе. Попозже. Может, завалимся куда-нибудь? Что же здесь-то, посреди улицы?

Игорь наклонился, поднял пакет с портфелем и потянул меня за рукав.

— Пойдем ко мне, мама будет рада тебя видеть. Ты все там же, у тетки? Переночуешь у меня, чтобы не мотаться через весь город.

Я остановил его движением руки, кивнув головой на вход в магазин.

— Подожди, я зайду возьму бутылочку. Надо отметить встречу.

Вынув из кармана ключи, я протянул их Игорьку и показал на свою "девятку", стоящую поодаль у тротуара.

— Иди, садись в машину. А я мигом.

Игорь, подбросив ключи на ладони, удивленно приподнял брови.

— Ого! Имеешь, значит, собственный кабриолет? Так сказать, священная частная собственность?