Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

– Она ученый. Всероссийского уровня…

– Тем больше стоит на кону у девочек.

Тетка посмотрела на меня совершенно потусторонним взглядом и замолчала. Вообще это был странный разговор. Не в ее стиле было долго думать над ответами: обычно она резала словом, стремительно и точно, как самоуверенный, но косорукий брадобрей. Однако сейчас Вика подбирала слова, как будто была не совсем уверена или боялась сказать лишнее.

– Если тебе так хочется, то, конечно, сыграй с ней, – сказала она вдруг, странно поморщившись.

– Что значит сыграй?

– То и значит. Пигмалион, говоришь? Да черта с два! Ганнибал Лектор – вот правильное слово.

– Чего?!

Вика улыбнулась, а я чувствовал, что еще немного, и совершенно ошалею.

– Нет, конечно, не в том смысле, что Миллер любит сырое мясо, содранное с живых людей, а в том смысле, что, как и Ганнибал Лектор, она ищет свою Клариссу. Настоящего соперника, собеседника. И похоже, теперь Кларисса – это ты.

– То есть ты с ролью Клариссы не справилась?

Мне было забавно. Так перемудрить всех на свете и даже саму себя могла только Вика.

– Иногда в войне главное не победить, а не участвовать, – уклончиво ответила тетка после некоторой паузы и вдруг неожиданно расхохоталась, как будто нарочно.

В польском языке есть такое выражение – «выбухнуть смехом», на самом деле оно переводится просто как «рассмеяться», но мне представляется другое действие. По звуку это сродни разрыву детского бумажного фонарика, если надуть его и хлопнуть об колено. Именно так сейчас выбухнула Вика.

– А что, к женскому тебе не привыкать, будешь Клариссой, – задорно хохотала она, но неожиданно так же внезапно захлебнулась смехом, затихла, отвернулась к стене и сделала вид, что самым активным образом заворачивается в кокон из одеяла. Колючий шиповник-одиночка.

Пожелав Вике спокойной ночи, я отправился к себе, но она неожиданно повернулась.

– Даже представлять не берусь, что Миллер могла бы сделать с этой записью из моей квартиры, попади она ей в руки, – усмехнулась тетка.

– Что, например?

– Не знаю, но мужчина в женском платье – это всегда пикантно. Зачем-то же она взялась записать это видео. А ты, конечно, полный идиот.

На этой радостной ноте мы на сегодня расстались. Я верил ей и не верил. С одной стороны, слово «кукловод» подходило Миллер больше, чем Пигмалион. Кукловод держится в тени, с другой – все-таки Вика казалась слишком пристрастной к Аде Львовне и ко мне тоже. Как ни выкручивай эту ситуацию, а совместными с Борисом и Миллер усилиями мы в итоге вывели Сандалетина на чистую воду, сняли позорное пятно вора с репутации эксперта Берсеньевой, а также избавили меня от необходимости осваивать жанр армейских рассказов. По-моему, не так уж плохо.

– Вообще-то к началу работы я уже была знакома с этой парой, – говорила Вика за стеной неизвестно кому.

Эффект дежавю, только слова ее собеседника сегодня отливали не серо-синим, а ярко звенели серебряным блеском.

– Знакомы? – усомнился собеседник, прорезая мой утренний сон густым и вместе с тем жестким баритоном.

– Да, я читала о них.

– И кто же о них писал?

– Один местный ученый-психолог.

– Психолог? О Валерке со Светкой? – изумился голос.

– Да, фамилия ученого Милашевский.

Как и в день, когда началась вся эта безумная история, я снова лежал за перегородкой, поневоле подслушивал и пытался сообразить, какого черта у нас с утра пораньше делает Вадим Романихин. Правда, теперь я не был столь доверчив и расслаблен, как раньше, и держал свои штаны при себе. Одевшись, я выполз из-за перегородки и, буркнув «здрасьте», перекочевал в ванную, но постарался вернуться побыстрее. Виктория как раз рассказывала Вадиму концепцию Милашевского об усеченном материнском инстинкте, с которой я тоже недавно познакомился благодаря Аде Львовне.

– И был там один мальчик с обожженными ножками, который очень и очень похож на несчастного ребенка Валерия и Светланы…

– Милашевский не мог написать о ребенке Валерия и Светланы, потому что писатель умер три года назад. Значит, мальчик с обожженными ножками был написан раньше, а ребенку Валеры и Светы Романихиных сейчас около двух лет, – не выдержал я.

– Да, такой истории в нашей семье, слава богу, не было, – подтвердил Вадим.

– Ну хорошо, конкретно этой не было, но вы ведь меня поняли, не занудствуйте! – прищурившись, проговорила Вика.