Леонид Костомаров - Десять кругов ада

- Ты мне за Достоевским присмотри. Как бы он не вывел нас на чистую воду.

- Может, убрать его, как Дроздова? - заискивает Волков.

- Нет, рано. Пусть поможет моей дочери закончить институт, а там посмотрим... Главное, чтоб ни строчки, ни одного письма с Зоны от него не ушло... Опасный тип...

Полковник посмотрел в окно и увидел, как на заборе сидел ворон и удивленно смотрел на него.

ВОЛЯ. НАДЕЖДА

Здравствуйте, уважаемый Иван Максимович!

Пишу вам после небольшого перерыва, вы не ответили еще на мое летнее письмо, а я уже наладилась новое написать. Событий немного в моей жизни, но хочется-то все больше поговорить о том, что вас, а теперь и нас обоих касается.

Теперь, после ваших летних писем, что меня всю перевернули, могу уже и сознаться, что тогда, во время нашего свиданья неудачного такого, увидев вас, подумала, что ничего у нас не получится. Знаете, может быть, как женщины смотрят на того, с кем разделить судьбу можно, - красив был бы да строен. Грешна, так и я думала. Но с лица воду не пить, был бы человек... Через ваши письма все переменилось, даже вспомнить о том стыдно. Извините уж бабу за такие мысли. Теперь о главном. Решили приехать мы в первой декаде ноября, как раз меня в отпуск выгоняют, и Федю попробую со школы отпросить. Но дед его не отпускает, обещает с ним домоседовать. Сейчас готовлюсь к поездке, отец смеется - что, будто в экспедицию собираешься. Ну а как же, это и есть экспедиция, вон как далеко.

Иван, не сердитесь на меня за сказанное, но не держать же это за пазухой, а теперь, когда я все для себя решила, и мне легче, и это будет честно по отношению к вам. Ждите, напишите, что еще надо очень уж необходимое, вроде я все продумала, но, может быть, что еще.

Вам привет от отца и Федьки, он вам вылепил из пластилина хоккеиста, привезет. Будьте здоровы, до скорой встречи.

Надежда.

Да, чуть не забыла. Передайте поклон и мое спасибо майору Медведеву, он мне подарил и посоветовал прочесть книжку о Квазимодо. Уже три раза перечла "Собор Парижской Богоматери"... Теперь Квазимодо мой любимый герой... Я прочла за жизнь много книг про разных сильных и великих людей, но ни у кого, кроме страшного и горбатого Квазимодо, не было такой чистой верности своей любви, такой преданности...

НЕБО. ВОРОН

И настала осень. Последняя в нашем сказании, потому что не только оно подходит к концу, но и целая эпоха в жизни этого государства, что дало мне приют в последние годы.

ВОЛЯ. ДОСТОЕВСКИЙ

Леденящий дождь со снегом ливанул оглушительно и вмиг промочил его всего насквозь. Направляющийся уже домой майор Медведев успел добежать только до клуба. Мокрый и жалкий, весь струясь холодной водой, он переступил порог актового зала и замер у батареи отопления.

На сцене пели...

Сегодня здесь его отряд готовился к праздничному октябрьскому концерту. Мощный бас Глухаря выводил послед-ний куплет задушевной, любимой Медведевым еще с фронта песни "Эх, дороги...".

Хор в шестьдесят глоток дружно и заунывно одновременно подхватил припев. Простуженные, прокуренные, прочифиренные голоса зычно взметнулись под потолок, пронеслись по тесноватому залу, требуя простора.

Поющие смотрели перед собой, ничего не замечая. Медведев глядел на них.

О чем они думали сейчас - шестьдесят душ, изнемогших от неволи? Так не узнал он этого толком, а теперь уж и не узнает, поздно. Он будто прощался сейчас с ними, пользуясь случаем, что они все сейчас рядом, вместе, но уходящие, истекающие из его жизни...

Повлажнели глаза у майора, и застыдился он своей сентиментальности и пошел прочь, мокрый и грустный, из хорошо натопленного клуба на улицу, где кончился мрачный дождь и, сдержанно шумя, неслись по земле мутные потоки воды, все в одну сторону - сюда, в Зону. Они сдерживали его, но он боролся, он уходил против течения домой навсегда.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

За две недели до ноябрьских праздников майор твердо решил: завтра начать подписывать обходной.

Взял серенький листочек, повертел его в руках и понял, что это, возможно, его последняя серьезная бумага в служебной жизни. Вот подпишет у многочисленных служб и вздохнет с чувством исполненного долга и прервет нитoчку, что держит его здесь, и свободен. И было печально, радостно, не поймешь, чего больше.

Больше - устал.

Но с утра надо было сходить на полигон, проверить все напоследок. Оставлять ничего на потом не привык, а сейчас этого "потом" просто уже и не было - надо было завершить все дела сегодня.

Взял с собой Волкова, чтобы в случае чего тот был в курсе информации по отряду, которая остается преемнику.