Бретт Холлидей: Убийство по доверенности

Последние слова вырвались у него словно рыдание.

Джонсон с сочувствием покачал головой.

— Присядьте, мистер Гаррис,— сказал он.— Присядьте и возьмите себя в руки. Мне нужно кое-то сообщить вам, и лучше будет, если вы выслушаете меня сидя.

— С Эллен что-то случилось? В чем дело, черт возьми! Не стойте как столб! Скажите мне! Я имею права знать, что случилось с моей женой?

— Да,— чувствуя себя неловко, сказал Джонсон,— полагаю, что вы имеете право знать это, мистер Гаррис. В общем… я и сам не очень хорошо понимаю, в чем тут дело.

Он вытер руки от пота.

— Я знаю только вот что. В понедельник миссис Гаррис поселилась днем в этом номере, но с того времени ее здесь больше никто не видел. Она ни одной ночи не провела в своей постели. И чемодан этот вовсе не упакован для отъезда. Она его оставила в таком виде, когда вскоре после приезда вышла из отеля, сменив дорожный костюм на красное вечернее платье. Вот и все, что мне известно.

Он быстро шагнул вперед с выражением тревоги на лице потому, что Герберт Гаррис вдруг побелел, как полотно, черты его лица страшно исказились, и он зашатался, словно вот-вот упадет в обморок.

Джонсон схватил его за руку и поддержал за талию. Провел к кровати, успокаивающе уговаривая:

— Прилягте и расслабьтесь, мистер Гаррис. Я понимаю ваши чувства. Я отлично понимаю, что вы должны сейчас испытывать! И чертовски сожалею, что мне пришлось все это сообщить вам.

Он осторожно посадил Гарриса на кровать, помог ему улечься и подсунул подушку под голову.

Гаррис несколько минут лежал в напряженной позе, его била дрожь, глаза были закрыты. Вдруг он резко вскочил на кровати, открыл глаза и спросил:

— Вы ведь все это знали, почему же не сказали мне с самого начала? И почему не известили меня? Я ведь был всю эту неделю в Нью-Йорке и ничего не знал о том, что здесь происходит. Что же это за отель? И что вы пытаетесь скрыть?

— Мы ничего не пытаемся скрыть, мистер Гаррис. Послушайте, может быть, мне вызвать для вас врача?

Гаррис сидел совершенно прямо. Он глубоко вздохнул и с рыданием выдохнул воздух.

— Не нужен мне доктор. Черт побери, мне нужна полиция! Неужели вы ничего не предприняли, чтобы разыскать Эллен? Что вы стоите как памятник! Вы ведь детектив? Ее нет уже пять дней! Что вы лично предприняли по этому поводу?

— Послушайте, мистер Гаррис,— сказал Джонсон, усаживаясь на стул. Он заговорил медленно и рассудительно, пытаясь успокоить его.

— Нет никаких оснований думать, что с вашей женой что-то случилось.

Он сделал предупреждающий жест, когда Гаррис попытался было запротестовать.

— Я отлично вас понимаю. Но подумайте спокойно. Все, что нам пока известно,— это то, что последние пять дней и ночей она провела не в нашем отеле. Ведь вы сами сказали, что не сообщили ей о своем приезде, желая сделать сюрприз. Если бы вы дали ей знать, то вполне возможно…

— Чтобы вашу душу черти в аду поджаривали! — вскипел Гаррис, соскакивая с кровати и бросаясь к Джонсону с поднятыми кулаками.— Значит, вы хотите сказать, что она сама во всем виновата, она сама так захотела. Вы просто выгораживаете свой дрянной отель, прикрывая свою беспомощность! Да если меня бы известили во вторник утром…

Он шагнул вперед со сверкающими яростью глазами и занес правую руку над детективом, сидевшим на стуле.

Джонсон легко вскочил и отразил яростный удар.

— Ладно, значит, вам доктор не требуется. А как насчет выпить? Вам необходимо расслабиться и рассудить все спокойно. Я могу позвонить и попросить принести сюда бутылочку.

Герберт Гаррис рухнул на кровать и застонал, закрыв лицо руками.

— Может быть, мне в самом деле выпить,— сказал он с трудом.— У меня в саквояже есть полбутылки виски.

— Я закажу лед. Хотите содовой? Или смешать с чем-нибудь другим?

— Нет. Воды будет достаточно.

Джонсон подошел к телефону и передал краткий заказ. Потом вернулся и снова сел на стул.

— Пожалуйста, постарайтесь рассуждать спокойно,— настаивал он.— Мы ничего не пытаемся скрывать от вас. Нет никаких оснований предполагать, что с вашей женой случилось что-нибудь плохое. Может быть, она встретила каких-либо знакомых в понедельник вечером. И они вместе отправились в путешествие на яхте. Она ведь здесь отдыхает.

Гаррис снова сел на край постели, прикрыл рукой уставшие глаза.

— Мне надо выпить. Не будете ли вы так любезны открыть мой саквояж?

Джонсон тяжело поднялся, поставил саквояж на другую кровать и открыл его. Нашел бутылку виски, наполовину пустую, пошел к ванной комнате, когда раздался стук в дверь номера.