Наталья Андреева - Девять дней до весны

Он опять замолчал. Напрасно рассказывает все это следователю. Да еще с такими подробностями! Того не интересуют перипетии отношений задержанного с обеими любовницами. Только факты:

— Я все-таки не понял, откуда вы узнали про шантаж, Илья Борисович?

— От Яны.

— Так вы к ней вернулись?

— В тот раз да. Вернулся.

— И еще я не понял: вы не знали, что фирма по продаже оргтехники принадлежит отцу Тамары, или просто не подали виду, что знаете?

— Меня это тогда не интересовало: кому принадлежит фирма и кто родители Тамары.

— А когда же заинтересовало?

— Когда мы с Яной вновь принялись выяснять отношения. Это к делу не относится. Яну убили именно потому, что она пыталась шантажировать директоров фирм.

— И директора «Оргфеи» в том числе?

— Там какая-то темная история. Я не в курсе. Знаю только, что Яна работала в «Оргфее» в течение нескольких недель.

— Зачем она это делала?

— Понятия не имею! Мы с ней об этом не говорили.

— Хорошо, мы разберемся, что там с «Оргфеей». Последний вопрос: где же все-таки ваш пистолет?

— У вас, где же еще!

— У нас пистолет «Макаров», который за вами числится, — терпеливо пояснил следователь. — Я же имею в виду тот пистолет, который был при вас, когда вы следили за гражданкой Янович.

— Ах, этот… Лежит дома в ящике письменного стола.

— И сейчас лежит?

— Разумеется!

— А если его там нет?

— Вы что, смеетесь надо мной?! Если его там нет, я официально заявляю, что пистолет у меня украли! Он там был!

— Не надо так нервничать. Поскольку подозрения в убийстве с вас никто не снимает, придется сделать обыск в вашей квартире.

— Делайте, — пожал плечами Илья.

— Допустим, что мы его не найдем. В ящике письменного стола, где он по вашему утверждению должен лежать. Интуиция мне подсказывает, что так и будет. Кто мог его взять?

— Яна.

— Разумно. Она знала об оружии?

— Я ее стрелять учил.

— Зачем?

— Вы что, перед красивой женщиной никогда не выставлялись? Какой я сильный, меткий?

— Не приходилось.

— Сочувствую.

— Илья Борисович, давайте по существу, — набычивался следователь. — И как же вы это делали?

— Как все. Красиво.

— Ценю ваше чувство юмора. Только время для шуток прошло. Убита женщина, которая была вашей любовницей. Из пистолета. С которым вы за ней следили.

— Не факт. — Он уже полностью пришел в себя. Раз обещали, что сегодня отпустят, значит, надо перетерпеть. Достал еще одну сигарету из пачки, закурил. — Не факт, что из него.

— Пока не факт, — покосился на Илью следователь. — Но если пистолет не найдется… Вы его показали своей любовнице?

— Естественно. Я же объяснил: мы ездили за город. Гуляли. Дурачились. Стреляли по бутылкам. Я показывал, какой меткий.

— А вы, конечно, меткий?

— У меня зрение — единица. И глазомер отличный.

— Может, и разряд по стрельбе есть?

— Разряд у друга моего есть, у Никиты. И у соседа по лестничной клетке, Ивана, тоже разряд. Они ездят на соревнования. А у меня просто нет проблем с зачетной стрельбой.

— В бутылку сразу попали?

— Попал.

— А Янович?

— Она не умела стрелять. Я держал ее руку с пистолетом и целился в бутылку сам.

— Как в кинофильмах, да?

— А новое про любовь трудно придумать. Все уже придумали до нас. Рассказать про то, что было дальше?

— Про это вы рассказали достаточно. Я вас, Илья Борисович, конечно, отпущу. Под подписку о невыезде. Но если найдется пистолет…

— Найдется. У меня дома. — Он подписал пододвинутую следователем бумагу. — Еще что-нибудь?

— Придется проводить вас до дома, — вздохнул тот. — Наши сотрудники проведут у вас обыск в присутствии понятых.

— И если у меня дома обнаружат пистолет…

— Все начнется сначала.

— Но если из него убили Яну, то он не может лежать на своем месте, в ящике письменного стола!

— Наконец-то! Наконец-то вы поняли!

Он понял только, что так просто от него не отстанут. Есть подозреваемый, есть мотив, а если еще и оружие найдется…

Но обыск в его квартире ничего не дал. Илья порадовался, что незадолго до свадьбы спрятал неучтенные боевые патроны у родителей на даче. От греха подальше. И теперь чисто. А вот пистолет и в самом деле пропал. Ну, зачем его за язык тянули? А если бы не пропал?

Когда его наконец оставили в покое, первым делом подумал: «Так женат я или нет? Такие вещи надо прояснять сразу». Его старенькие «Жигули» стояли у дома. За последнее время отвык от них. Новая квартира, новая машина. И тут только вспомнил, что за три дня Тамара ни разу не дала о себе знать. Папа не велел?