Наталья Андреева - Принц Эдип

— Откуда? Дай, примерю!

В ее взгляде была откровенная жадность.

— Подумать только! — покачала головой Ада. -Простой мужик, а какие деньжищи гребет! Не прогадала ты, подруга!

Люся на это ничего не сказала. Ная к подарку отнеслась более сдержанно. Улыбнулась и сказала:

— Поздравляю. Похоже, я в нем ошибалась. В Петре Николаевиче. Что ж. Время покажет, что из всего этого выйдет.

А Петр Рябов построил еще один завод. Конкуренты недоумевали. Не раз пытались найти его слабое место, но Рябов не пил, был человеком не азартным, к красивым женщинам относился равнодушно. Заподозрить его в безумной любви к рыхлой, веснушчатой жене было бы слишком смело. В моде были длинноногие фотомодели, вот если бы рядом с Рябовым была такая женщина, его бы поняли. А так он оставался загадкой. Люсю никто не воспринимал всерьез. Она вела себя скромно, мужу доверяла и не стремилась сопровождать его повсюду. Она знала: Петр Рябов слово держать умеет. А чувства свои не след выставлять напоказ. Пусть думают, что хотят. Что жена у Рябова — тетеха. Но единственным человеком, к чьему мнению он прислушивался, была она. Только Люся могла повлиять на решение Петра Рябова. Но пользовалась этим крайне редко.

Например, в случае с Лопухиным. Тесть Ады, тот самый генерал, вышел в отставку. Уехал за город, поселился в двухэтажном особняке и стал выращивать клубнику. Ада с мужем и сыном переехала в его московскую квартиру. С работой у мужа не ладилось. Сказать по правде, работать Вячеслав Лопухин не любил. И карьера у него не складывалась. Поначалу за него хлопотал отец, у которого были большие связи. Но в стране начались перемены, в высших эшелонах власти случился скандал, и Лопухин-старший, что называется, попал под танк. Хорошо еще, что не загремел под суд. Многие от него отвернулись, и Слава Лопухин вдруг почувствовал, что почва уходит из-под ног. Уже никто не собирался прикрывать его прогулы и выполнять за него работу. Надо было срочно найти хлебное местечко.

Вячеслав Лопухин был полной противоположностью Петра Рябова. Он не умел брать на себя ответственность, держать слово, принимать решения, и по натуре это был типичный человек-пиявка. Лопухину требовалось непременно к кому-нибудь присосаться. И на чужом хребте — в рай. Сам по себе он был ничто. Но в паре с личностью становился спесив, чванлив, умел пустить пыль в глаза, словно бы, напившись «героической» крови, способен был на поступок. Он умел красиво говорить, показать себя человеком значительным, вызвать доверие. Но близкие люди знали, что Лопухин — это ни с чем пирог.

Когда муж оказался без работы, Ада поначалу значение этому не придала. Есть его отец, есть ее родители. Но папа-генерал, у которого денежки водились, вдруг… женился! На домработнице, которая помогала вдовцу по хозяйству! Женщине было лет сорок, генералу в отставке шестьдесят. Она была разведена, имела незамужнюю двадцатилетнюю дочь, и обе оказались не прочь наложить лапу на имущество генерала. Включая загородный особняк, московскую квартиру, машину «Волга» и банковский счет. Бороться Ада не умела, ее этому не учили, а Лопухин, чуть что, по-женски впадал в истерику. Мачеха же действовала хладнокровно. Ада, сколько ни билась, не могла заставить тестя прописать ее и внука в московской квартире. Зато «молодую» жену и падчерицу отставной генерал прописал там охотно. Ада чувствовала, как имущество уплывает из рук. Денежный ручеек от мужа и его чиновного отца иссяк, и она кинулась к своим родителям.

Деньги ей, конечно, давали. Отец по-прежнему работал, защитил докторскую диссертацию, много оперировал, пользовался уважением коллег и безграничным доверием пациентов. А мама стала сдавать. Ноги и руки чудовищно отекали, пальцы рук почти не разгибались, она с огромным трудом выполняла теперь работу по дому. И анализы были плохие. Диагноз коллег был: полиартрит. Глядя на нее, Ада раздражалась. Хочет повесить на нее хозяйство? Что ж, на два дома трудиться? А деньги? Отцу теперь приходится работать на две семьи! Могли бы позаботиться о единственной дочери и внуке! Доллары надо было копить! Доллары! Не рубли! Принцесса никак не могла поверить в то, что сказка кончилась.

В отчаянье она метнулась к Люсе. Та уже привыкла, что подруга приходит в слезах. Поила ее чаем, пыталась успокоить. И на этот раз сказала:

— Ну что ты, Ада! Ничего страшного не случилось. Все живы, здоровы, с мальчиком все в порядке. Это главное. А деньги — дело наживное.

— Тебе хорошо говорить! — и на глазах у Ады выступили злые слезы. — У тебя муж — миллионер!