Наталья Андреева - Шутка

И вот попалась эта глупая книжонка, перечень всех возможных имен и различные варианты их сокращений. Как и кого можно называть. Само собой, она открыла ту страницу, где комментировалось со всех сторон имя Людмила. С себя, любимой, как не начать? Ох ты, что только не придумали! Люся, Люда, Мила, Мика… Что за чушь? То ли кошачья кличка, то ли собачья.

Она огляделась по сторонам. Хорошая квартирка у подруги, и сколько же в ней красивых вещей! Это же надо: не замужем, родилась в глубокой провинции, родители бедные, а устроилась в Москве совсем неплохо. Интересно, как ей это удалось? Теперь вот в Европу уехала. Глядишь, и найдет там себе какого-нибудь богатенького! Ну почему же ей, Мике, так не повезло?

Мике? Это имя понравилось и запомнилось. Надо только придумать, как и где оно будет лучше звучать. Долой слепое рабство и горы грязных тарелок! Это все равно не те деньги. От синей картошки и несвежих салатов в коробочках уже тошнит. И от постоянного безденежья. Господи, как люди-то живут?

Она вспомнила, что раньше никогда не думала о деньгах. Если заканчивались «свои», всегда был в резерве папа Сальников, его бездонный кошелек. А теперь пришлось просто-напросто забыть, что на свете есть магазины. Первое время она тратила слишком много, и только когда деньги закончились, спохватилась, что бездонного папиного кошелька больше нет. Есть только свои собственные руки, едва справляющиеся с горой грязной посуды, и обещанные сто долларов в конце месяца, которые все равно не решат главной проблемы — где жить.

«Завтра зарплата», — думала она, глядя, как по телевизору идет очередной блок рекламы. Раньше все эти дорогие и большей частью бесполезные вещи ее не раздражали, но сейчас… На сто долларов в месяц она могла только освежить дыхание после того, как заплатит за комнату, которую собирается снять. А потом это дыхание долго еще останется свежим, есть-то все равно будет нечего. А через неделю приезжает подруга. И надо навести здесь порядок, ликвидировать следы месячного пребывания, вымыть плиту и пол.

Она рассеянно оглядывалась по сторонам. Господи, как же не хочется наводить этот порядок! Бедная Мика! Мика? У кого бывают клички? У кошек, собак и прочих разных зверушек. А еще у воров. У преступников, за которыми охотится милиция. Но она охотится за живыми преступниками. А если…

Этот план пришел в ее голову совершенно неожиданно. Не надо наводить порядок в квартире подруги. Наоборот, надо создать как можно больше беспорядка. Как будто здесь что-то искали. Допустим, это были воры. А что они могли искать? Например, деньги. Кстати, могут у подруги быть деньги? А как же! А каждой женщины есть заначка. Уж несколько сотен долларов подружка могла припрятать на черный день. Только где? Разумеется, в шкафу, в белье. На то она и женщина.

Мика не была уверена в том, что все женщины прячут деньги в бельевом шкафу, но очень хорошо знала свою единственную подругу. Если та и ценила что-то в жизни, так это дорогое, красивое белье. Его свежий запах и аромат сухих духов, положенных между лифчиками и кружевными трусиками. Так и есть: ландышевое саше, а под ним очень плотный сверток. Ого! Приятно получать иногда сюрпризы от близких друзей! Будем надеяться, что это у подружки не последние деньги. Ничего, в Европе еще заработает.

На следующий день Мика сделала сразу несколько важныхдел: нашла недорогую однокомнатную квартирку в новом районе столицы, перевезла туда наиболее ценные вещи из квартиры подруги, получила зарплату за месяц и уволилась с работы.

Потом устроила бардак в своем временном убежище. Надела перчатки, вооружилась тряпкой… Отпечатки ее пальцев должны остаться в квартире, но в умеренном количестве. Она же здесь бывала «при жизни», и какое-то время до отъезда с Тимкой в горы заходила полить цветы. Вернее, из-за собственной лени чаще посылала его. Все должно быть естественно. А воры работают в перчатках. Или вор, это уж как кому угодно. Соседей она не боялась: люди давно уже перестали жить единой и дружной семьей. Одни сдавали квартиры, другие снимали, третьи меняли, и в итоге получалось так, что соседи по лестничной клетке друг друга практически не знали. Если бы Мика жила здесь подольше, то могла и примелькаться. А так вряд ли. Уходила рано, приходила поздно, гостей к себе не звала, шума не производила.

Странно, но у нее даже появился кураж. Вот было бы здорово оставить их всех с носом! Не они ее пожалеют, а она их. При чем здесь несчастная подруга, лишающаяся наиболее ценного своего имущества, было не понятно, но Мика на всякий случай возненавидела и ее. Все сволочи, все, кто пачкает едой чистые тарелки!