Лев Кожевников - Смерть прокурора

Голдобина неплохо знала свое хозяйство, и появление нового трупа тотчас было ею отмечено. На некоторое время, походя, взгляд судмедэксперта задержался на нем, потом вернулся еще раз уже более внимательный. Наконец она подошла и, кажется, узнав, склонилась над ним. Сквозь опущенные ресницы Алексей увидел приблизившееся к нему лицо с холодними, немигающими глазами и -- замер, стараясь не сморгнуть, не дернуться от напряжения.

Голдобина, заложив руки в карманы халата, удалилась и вскоре из соседнего помещения послышался треск печатаюцей машинки. Только тогда Алексей позволит себе расслабиться и пошевелил носками, сгоняя в икрах "трупное" окоченение. Он надеялся, что Голдобина выключит свет и уберется, но прошло не менее получаса, а машинка все трещала, не переставая, и он вознамерился как-нибудь незаметно за спиной выбраться в коридор, но в этот момент услышал шаги, направляющиеся в предбанник. Пришлось снова изображать труп.

Голдобина остановилась перед ним и опустила ему на грудь несколько листов машинописи, схваченные канцелярской скрепкой.

-- Ваше заключение по Суходееву. Надеюсь, вы за этим сюда пришли?

-- Не надейтесь,-- грубо отозвался он. И сел.

-- В таком случае, я жду объяснений.

-- Вначале я выслушаю ваши, любезная Дина Александровна. У меня вопрос, на который в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом вы обязаны отвечать следователю. Желательно без хамства.

Она посмотрела на него с изумлением и вдруг захохотала гулко, по-мужски, с явной издевкой. Он хладнокровно переждал смех.

-- Ну-с... прохихикались?

-- Я слушаю, наконец!

-- Так-то лучше. Вопрос тот же самый. Не замечали ли вы, что некоторые из ваших... клиентов, будем говорить так, имеют обыкновение разгуливать по вечерам и в ночное время по городу?

Голдобина некоторое время молчала, глядя на него с холодным любопытством.

-- Вы, молодой человек, пьяны, давайте так договоримся: вы вначале проспитесь, и если завтра на трезвую голову у вас возникнет желание задать этот дурацкий вопрос еще раз, я готова с вами разговаривать. В присутствии свидетелей.

Алексей знал двусмысленность и ущербность своей позиции, ее полную бездоказательность. Но нежелание Голдобиной хотя бы вникнуть в ситуацию выглядела, на его взгляд, подозрительно.

-- Я здесь всего три дня. Но мне показалось, что город кишит безвинно убиенными. Каждого преступника персонально опекает его собственная жертва. Ходит по пятам.

Он приблизился к ней вплотную, глаза в глаза.

-- У вас, лично, в этом плане все в порядке? -- и вдруг увидел мгновенно расширившиеся зрачки.

-- Вон! -- взвизгнула судмедэксперт Голдобина и, бросившись к двери, пинком распахнула ее настежь.

-- Хорошо. Завтра я повторю вопрос. Уже при свидетапях, любезная Дина Александровна.

Дверь за ним с лязгом захлопнулась, и, когда Алексей уходил, ему почудилось, что за спиной он слышит рыдания.

На следующий день, к вечеру, город всколыхнула очередная новость. Ударом ножа в спину убит районный прокурор Хлыбов Вениамин Гаврилович. В рапорте на имя областного прокурора сообщалось, что труп потерпевшего обнаружили на веранде собственного дома в кресле, навалившимся грудью на стол. Судя по количеству посуды и расстановке мебели, с ним находился некто неизвестный, которого следствие определяет как предполагаемого убийцу. Анна Хлыбова (по счастливому для нее стечению обстоятельств) дома не ночевала. По причине ссоры с мужем две ночи подряд она провела у подруги. Способ совершения преступления, как и в случае с Шуляком, однозначно свидетельствует -- убийство было совершено одним и тем же лицом. В первом случае в теле жертвы была оставлена заточка, во вторам -- выкидной нож импортного производства. Нож опознан женой потерпевшего и следователем прокуратуры Валяевым в качестве вешдока, проходящего по другому делу. Ничего из ценных вещей и денег преступник в доме не тронул. Это дает повод считать главной причиной убийства мотив мести по отношению к работникам прокуратуры. Дело поставлено на особый контроль. Ведется следствие.

Примерно неделю спустя, посреди всеобщей неразберихи и запарки, следователя прокуратуры Валяева пригласили для разговора в горсдскую мэрию, так называла теперь горисполком местная номенклатура в связи с новыми веяниями. Внутри самого здания демократический дух проявлялся в отсуствии былого официоза и особенно в одежде. На служащих из числа женщин и девушек были открытые, яркие платья, сверхкороткие юбки, бросающийся в глаза макияж. Мужчины даже в возрасте, таких, впрочем, здесь было явное меньшинство, предпочитали цветные сорочки, пестрые свитера, кожанки, а на щеках отращивали баки. Очень часто звучал смех, радостный, в полный голос, говорили тоже громко, не стесняясь иной раз употреблять демократические выражения.