Атанас Манаджиев - Сожженный некролог

— Да нет, не совсем так. Кристинка и раньше ее как куклу наряжала, но когда Дишо навострил лыжи в Алжир ребенка делать своей мадаме, тут она будто совсем сдурела. Ни в чем девчонке отказа не стало. Я его не оправдываю. Дишо этого, таких на куски резать надо, но ежели ты целый день слышишь одно только нытье да рев -как тут не убежать? Ну ладно, дитя нервное, беспокойное, болеет часто, но у тебя, женщина, муж в доме, что ж ты носишься только с ребенком, а на мужа никакого внимания? Я так и говорила Кристинке, но это все равно что стенке говорить. "Привет, Райка, как дела?" — и бегом прочь, будто корова языком слизала. А знаешь почему? Я, видишь ли, первая сплетница в квартале. А ты кто такая, а? Уголовница, воровка ты, вот кто!

— Может, вы знаете, как Эмилия утонула? -Гео выпил кофе и вертел в пальцах тонкую чашечку, вглядываясь в слой гущи на дне. — Это правда, что не нашли?

— Правда. Тут разные сказки рассказывают… Говорят, сама она положила конец своей жизни. Ходили они с отцом вечером по мосту, тут она в какой-то момент разбежалась и — бух в темные волны… Я спрашивала у брата Кристины, он в Софии живет — глупости, говорит, чего только не выдумают люди, Эми поскользнулась на мосту и упала в воду, вот и все. "Но неужто не было там никого, кто бы помог ей? Этот тюфяк Дишо, отец ее, почему не прыгнул следом за ней?" — "Потому что он не умеет плавать. Кричал, звал — никого вокруг. Позже появились люди, но где там, от нее ни следа. Отнесли ее волны. Высоченные, до неба доходили".

— А сама Эмилия умела плавать?

— Только что не шла ко дну. Так ее парень говорил, я слышала. Я и его спрашивала про мост. То же самое — поскользнулась. А сам заставил отца своего — большой начальник у него отец — звонить в Варну и в нашу милицию ходил. "Какой смысл им врать мне?" — а сам смотрит на меня и вижу: не верит тому, что говорит.

— Погодите, Рая, вы совсем меня с толку сбили. Какой парень, какой начальник?

— Ее, ее парень! Этакий верзила, уши у него торчат. "Эма, детка, говорю ей, ты прости, что я вмешиваюсь, но это что же — ребята нормальные повывелись? Была бы я твоей матерью, я бы его на пушечный выстрел не подпустила к тебе!" А она этак свысока поглядела на меня: "Простите, вы что-то сказали?" Кукла! Это я уж потом узнала про его отца. Заместитель председателя, квартиры раздает, дачи. То-то же, думаю, не велика важность, что уши ослиные. А они таскаются с утра до вечера, он ее в школу провожает и из школы домой, жмутся тут у входа. Браво, думаю, Кристина! Хорошо рассчитала. Но арифметика ее вышла некудышной, ошиблась она в расчете-то. А как попала она в тюрьму, знаешь что получилось?

— Могу только предположить, — пожал плечами Гео. — Парень бросил Эмилию. Может быть, даже сам папа начальник настоял. Верно?

— Эх ты, журналист! Все наоборот — она его бросила! Значит, это она, Кристина, выбрала парня и ее заставила… Шалавая не шалавая, но Эми знала себе цену: самая красивая девушка в Пловдиве! Она только покажется на улице — и все вы, мужичье, шеи ломаете, глядя ей вслед.

— Вот тут я вам верю… — задумчиво проговорил Гео и чуть прикрыл глаза, будто пытаясь восстановить перед внутренним взором какую-то картину.

— Так ты ее видел? — Как ни была Рая занята своим рассказом, она вдруг пристально поглядела на Гео — что-то в его тоне насторожило женщину.

— И да и нет… Я видел некролог, — как можно спокойнее объяснил он.

— Снимок — ерунда. Ты бы увидел ее как есть! Не дружили мы с ней, но что кривить душой. Стройная как тополь! А глаза — сожгут тебя и пепел развеют!

— Возможно, даже наверняка это так. Но почему вы решили, что именно она его прогнала?

— "Решила"… Поняла я это! Молодые как? Поссорятся из-за чего-то, а завтра все пройдет. Бедный парень! Круглые сутки стоял здесь, я уж думала — он, наверно, и спать, и есть, и мыться, бриться бросил. Все вверх, на ее окно смотрит. А она окно зашторила, в квартире сидит, никуда не выходит. От стыда ли, от тоски по матери, от упрямства ли? Выходила только в булочную, за хлебом. А он ждал ее на углу, вроде бы случайно здесь оказался. Забегал то с одной стороны, то с другой, умолял ее. А она — нет. Отвернется, оттолкнет его рукой, будто он муха какая-нибудь или комар, и идет — такая важная, как царица. Потом притащился ее папаша из Алжира и увез ее в Варну. Не помню, кто принес новость в квартал — утонула, когда расхаживала с Дишо по мосту на Золотых Песках…

— Как зовут этого парня? — прервал ее Гео.

— Не знаю.

— А его отца?

— На кой мне его имя? Я за выгодой не гонюсь, есть другие для этого.