Екатерина Красавина - Смерть под занавес

- Сопровождаешь особо важную персону?

- Оставь, Артур. Не забудь подойти ко мне через час и взять новый экземпляр пьесы.

- Хорошо. - Раздался легкий треск, и голова опять спряталась в зеленых джунглях.

Когда они вернулись в кабинет директора, Элла Александровна только что закончила разговаривать по телефону. Отправив свою помощницу за рекламными буклетами, она повернулась к Кате и неожиданно подмигнула ей:

- Ликер или французское?

Отперев ключом шкаф, Элла Александровна достала откуда-то из его глубин две бутылки и медленно, словно взвешивая, покачала их в руках.

- Лично я предпочитаю бургундское. Я перейду на "ты", не возражаешь, Катюша?

Катя молча кивнула.

- Элла Александровна, - высокий фужер на длинной фиолетовой ножке мгновенно покрылся капельками воды в Катиных руках, - а где вы раньше работали с Линой Юрьевной? Я спросила у нее, но она не захотела говорить.

- В Твери, где я тогда возглавляла небольшую театральную труппу. Там и познакомилась с Линой. Она незаменимая помощница и хороший организатор.

- Значит, она из Твери, а выговор вроде московский.

- Да нет, она столичная, просто какое-то время жила в Твери, а потом вернулась в Москву. Хорошая женщина, но не повезло в личной жизни. Бывший муж был художником, как же! Богема, - в голосе Гурдиной звенело презрение, - а на самом деле алкоголик и неудачник! Тяжело она все это переживала...

- У вас прекрасный сад камней.

- Да, - Гурдина рассмеялась, - Лина помогла, она и вела всю переписку с японцами, так загорелась, хотелось чего-то оригинального, необычного. На самом деле - это очень важно, ведь сегодня театр конкурирует с кинематографом, казино, ресторанами, выставками, бильярдными и прочими развлекательными заведениями.

Теперь нужно совсем по-другому организовывать околотеатральное пространство. Первыми это поняли еще архитекторы и дизайнеры Дома художника. Вы ведь были там и видели, что после выставки можно посидеть в просторном холле, спуститься в буфет, купить в киосках книги по искусству... Ну а сейчас вовсю развернулись киношники. Вон какие киноцентры отгрохали - с ресторанами и даже музеями, где трусы Сталлоне да майка Шварценеггера под стеклом красуются. Вроде бы пустяк, а на самом деле -безошибочный рекламный трюк. Отсюда и приток молодежи на фильмы. А театры, конечно, должны держать марку высокого искусства. Носовой платок Станиславского или стоптанные шлепанцы Тарханова мы в витринах выставлять не можем. А сад камней - это поэзия чистейшей воды, которая настраивает на созерцание, любование. Лина все правильно рассчитала. Ты знаешь, Катюша, что меня поразило, когда я была в Японии, - культура еды. Иностранцы даже часто шутят, что японская еда больше предназначена для глаз, чем для пищеварения. Просто необыкновенная красота оформления, сервировки. Представляешь, осенью там подают суп с ломтиками моркови, нарезанными в виде кленовых листочков. Как бы еще раз напоминают о скоротечности времени и его красоте.

- У вас маленький театр?

- Да, семь человек. Сейчас в некоторых театрах и антрепризах играют и вовсе два или три актера. Но я руководствуюсь другим - не экономией на зарплате и декорациях: я считаю, что спектакли не должны быть перегруженными героями, пусть зритель полнее насладится игрой каждого актера. Кроме того, это создает впечатление камерности, сопричастности к происходящему на сцене. - Гурдина поворачивала фужер к свету, и хрусталь искрился солнечными брызгами.

Отпивая мелкими глотками терпкое вино, Катя вдруг поняла, что больше всего на свете ей сейчас хотелось бы отдохнуть в холле, развалившись в кресле, и вздремнуть под музыкальный шум маленького водопада.

Глава 2

В свои неполные двадцать семь Катя Муромцева обладала однокомнатной квартирой на Большой Бронной, пальмой, которой она подарила имя гордой египетской царицы Клеопатры, и разрозненными предметами итальянского гарнитура из красного дерева. Гарнитур достался Кате от бабушки, бывшей подруги и наперсницы одной известной балерины. Балерина, по словам бабушки, была непостоянна и капризна. Она могла ходить по своей квартире чуть ли не нагишом и распевать арии, а могла швырять в стену большой серебряный поднос, который, падая, издавал жалобный звук лопнувших гитарных струн. Поднос в конце концов перешел к бабушке, как и другие милые антикварные вещицы: табакерка, на крышке которой была изображена китайская пагода, два резных флакончика из-под духов, маленькая бонбоньерка, едва вмещавшая горсть конфет, и ажурный французский веер.