Джонатан Крейг - Тайна нагой незнакомки

Я допил кофе, придвинул к себе стопку последних "Рапортов о необычных происшествиях", составленных нашими детективами, и начал их перелистывать. Я искал отчеты о случаях применения огнестрельного оружия.

Если верить тому, что Грир поведал Фреду Шарма, пулевой ожог на предплечье он получил позавчера примерно до 10 часов вечера.

Естественно, я нашел несколько рапортов о случаях стрельбы. Но в нужный мне день набралось четыре, из которых только одно происшествие имело место в нужное мне время. Рапорт был составлен младшим детективом Джесси Вайменом и речь в нем шла об анонимном телефонном звонке с сообщением о громком хлопке, похожем на выстрел - это произошло во дворике вблизи жилых домов и складов на Нижнем Ист-Сайде. Выстрел, судя по сообщению информатора, раздался в самом начале десятого.

Я позвонил детективу Ваймену - с ним лично я не был знаком - в его отделение. Но у него сегодня был выходной и я перезвонил ему домой. Ваймен рассказал мне, что этот выстрел также услышал и патрульный Генри Стонер, который побежал на звук выстрела со своего поста в квартале от того дворика. Ваймен со Стонером прочесали дворик, но ничего не обнаружили, и решили, что и Стонер и анонимный информатор приняли за выстрел простой автомобильный выхлоп - каковыми оказываются, впрочем, почти все уличные "выстрелы" и "взрывы", фиксируемые нашими добровольными осведомителями.

- О каких это выхлопах идет речь? - раздался за моей спиной голос Стэна.

Я положил трубку и обернулся.

- Здорово, Стэн! Как успехи?

У тебя утомленный вид, - заметил он, плюхаясь на стул и забрасывая ноги на письменный стол. - Я совсем выдохся. А ты?

- Тоже. Чего-нибудь узнал о Ходжесах?

- Нет, сначала ты. Я так устал, что не могу шевелить языком.

Я рассказал ему обо всех своих делах за этот день - от посещения родителей Нэнси Эллис до телефонного разговора с детективом Вайменом.

- Вот и все, - закончил я, закуривая сигару. - Теперь твоя очередь. Так что ты узнал о Ходжесах?

- Очень занятная эта парочка - Ходжесы. Верн просто трепач, а Дороти первостатейная шлюха.

- Вот те на! Очень интересно.

- Рад, что ты со мной согласен. Поскольку я не смог добраться до Дороти, мне пришлось начать с Верна. Я обошел все места, где обычно кучкуются лабухи - был в "Брилле", и в "Тэрфе", и в Рокфеллеровском центре, зашел к "Демпси", ну и так далее...И у всех про него расспрашивал. - Он усмехнулся. - Пит, этот парень такой же композитор-песенник, как я! Знаешь, чем он занимается? Толчется в музыкальной тусовке и треплет языком. Мне сказали, что он больше болтает о песнях, которые якобы сочиняет, но ему ещё ни разу в жизни не удалось продать ни единой ноты - и никогда не удастся!

- Так, значит, Верн - липовый композитор, а Дороти - обыкновенная проститутка. Но чем же он занимается? Ну, то есть в свободное от посещения музыкальных тусовок время. Может, он её сутенер?

Стэн покачал головой.

- Вот тут начинается самое забавное, Стэн. Похоже, что наша крошка Дороти устроила бунт на корабле. Большинство нью-йоркских шлюх, как тебе известно, сами находят себе сутенера, отдают ему буквально до последнего цента всю выручку, плюс к тому добывают ему кадиллак, шикарный прикид и клевую хазу. Но Дотти - из другой породы. Она время от времени подбрасывает бедняге Верну карманных деньжонок, но львиную долю своих заработков тратит на себя. Потому-то и "линкольн" записан на нее, как и один мотель, и пара бензоколонок в Джерси. Вот такая бунтарка.

- Это тебе все сообщили лабухи на Бродвее?

- Кое-что они. Но в основном всю эту информацию я узнал от одного своего стукача - он околачивается в "Брилле". На нем все ещё висят шесть лет после условно-досрочного освобождения, вот он и лезет из кожи вон, чтобы нам услужить.

- Он что, её клиент?

- Не он. Ему она не по карману. Но один из его дружков раньше из-под полы приторговывал акциями на Уолл-стрите и когда зашибал по-крупному, он мог позволить себе провести часок-другой в обществе Дороти. Он навел моего стукача на неё как раз перед тем, как загремел за решетку, и с тех пор мой стукач держит и её и Верна на коротком поводке.

- Дорогая игрушка, говоришь?

- Ты что же, скажешь, что две сотни - это слишком дорого? Минимум две сотни.

- Нет, конечно! Это же всего-то наше двухнедельное жалованье.

- Она "утренняя", Пит. И к тому же "плеточница". Мой стукачок говорит, вот почему ей и платят такие бешеные бабки. Она не только позволяет себя отхлестать, но даже просит об этом. Ей это нравится. Он говорит, что Дотти постоянно носит матерчатый пояс - даже если он совсем не подходит к её платью.