Агата Кристи - Человек из психолечебницы

- Все сходится, кроме одного, - сказал Пуаро, когда Джепп ушел. - Такое впечатление, что умер он своей смертью.

Сосредоточенно нахмурив брови, он смотрел на неподвижное тело. Порыв ветра всколыхнул шторы. Пуаро вздрогнул.

- Это вы, Гастингс, открыли тогда окна?

- Нет. Насколько я помню, они были закрыты. Пуаро тут же поднял голову.

- Тогда были закрыты, а теперь распахнуты настежь. Что бы это могло означать?

- Кто-то влез в окно, - предположил я.

- Возможно, - согласился Пуаро, но видно было, что на уме у него что-то другое. Немного поразмыслив, он сказал:

- Я не это имел в виду, Гастингс. Если бы было открыто одно окно, я бы не удивился. Почему открыты оба, вот что мне непонятно.

Он вышел в гостиную.

- К окну в гостиной мы тоже не прикасались, а сейчас и оно настежь.

Подойдя к кровати, он снова внимательно посмотрел на труп и вдруг воскликнул:

- Ему в рот засовывали кляп, Гастингс. Засунули кляп, а затем отравили.

- Боже мой! - вырвалось у меня. - Полагаю, что результаты вскрытия покажут, чем он был отравлен.

- Они ничего не покажут, Гастингс. Он был, по всей видимости, отравлен парами синильной кислоты, которую ему поднесли к носу, в то время как ртом он не мог дышать. Затем убийца ушел, предварительно открыв настежь все окна... Синильная кислота обладает свойством быстро испаряться, стало быть, никаких улик. Разве что чуть уловимый запах миндаля. И учтите, что он сотрудник Интеллидженс сервис. И пять лет назад был послан в Россию.

- Да, но в больнице он был всего два года, где же он провел остальные три?

Пуаро вдруг схватил меня за руку.

- Часы, Гастингс, часы! Посмотрите на часы! Я взглянул на камин. Часы на каминной полке показывали ровно четыре.

- Mon ami, кто-то их остановил. У них завода еще на три дня, а заводят их раз в восемь дней.

- Но зачем их остановили? Не хотел ли кто-то сообщить, что преступление было совершено в четыре часа?

- Нет-нет. Сосредоточьтесь, мой дорогой друг. Напрягите свои серые клеточки. Вы - Меерлинг. Возможно, вы что-то услышали и поняли, что ваша участь решена. У вас есть время только для того, чтобы подать знак. Четыре часа, Гастингс. Номер Четыре. Экзекутор. А... Это мысль. - И он выбежал из комнаты.

Я услышал, как он снял телефонную трубку и попросил соединить его с Ганвелом:

- Это психолечебница? Насколько мне известно, у вас вчера убежал пациент? Что вы говорите? Одну минуточку, пожалуйста. Повторите. А-а... Parfaitement! <����Понятно! (фр.)> Спасибо!

Он положил трубку и повернулся ко мне.

- Вы слышали, Гастингс? Никто у них не убегал.

- Но этот человек.., который приходил? Он же сказал, что работает в психолечебнице? - тупо спросил я.

- Ну это вряд ли...

- Вы хотите сказать?..

- Номер Четыре - "палач-экзекутор"! Я смотрел на Пуаро, не в силах произнести ни слова. Когда я пришел в себя, то попробовал его успокоить:

- В следующий раз мы его узнаем. Его легко узнать.

- Так уж и легко, mon ami? He думаю. Это был широкоплечий, краснолицый увалень с густыми усами и хриплым голосом. А теперь он вполне может выглядеть как благообразный господин с гордой осанкой. Никаких усов. Глаза самые обыкновенные, форма ушей - тоже. И великолепные вставные зубы, а они у всех ровные да белые. Опознать человека - не такое уж легкое дело... В следующий раз...

- Вы думаете, что следующий раз будет? - спросил я. Лицо Пуаро потемнело.

- Это борьба не на жизнь, а на смерть. Вы и я с одной стороны - Большая Четверка с другой. Первый трюк им удался, но им не удалось провести меня и убрать с дороги. Отныне им придется считаться с Эркюлем Пуаро!