СТЮАРТ МАКБРАЙД - Холодный гранит

— Ладно, беру, — ответил он.

Они нашли угловой столик в ресторанчике в конце Грин. Миллер заказал для себя итальянскую пасту с копченой пикшей и острыми перчиками и бутылку шардоне. А Логан энергично принялся за лазанью. И чесночный хлеб. И еще салат. А вместо вина запивал еду минеральной водой.

— Боже правый, Лаз, — сказал Миллер, наблюдая, как он расправляется с корзинкой хлеба и сливочным маслом. — Они что, вас совсем не кормят?

— Логан, — произнес Логан с полным ртом. — Не Лаз. Логан.

Миллер откинулся на спинку стула, взял бокал с белым вином и слегка покрутил, любуясь переливами цвета.

— Ну, не знаю, — сказал он. — Я уже говорил, что кое-что раскопал. Лазарь — совсем неплохое прозвище для человека, который воскрес из мертвых.

— Я не воскресал из мертвых.

— Да воскресали, воскресали. В истории вашей болезни написано, что в течение пяти минут вы были мертвы.

Логан нахмурился:

— Откуда вы знаете, что написано в моей истории болезни?

Снова пожав плечами, Миллер ответил:

— Лаз, знать все — это моя работа. Я знаю также, что вчера на свалке вы нашли мертвого ребенка. И еще мне известно, что вы кое-кого прихватили в связи с этим. И что у вас с главным патологоанатомом был роман.

Логан напрягся.

Миллер вытянул вперед руку:

— Спокойно, тигр. Я ведь сказал: знать все — это моя работа.

— Вы сказали, что у вас для меня что-то есть, — сказал он и наполнил рот салатом.

— Ага. Вчера в порту выловили труп, с отрубленными коленными чашечками.

Логан взглянул на кусок лазаньи на своей вилке. Блеснули капли мясного сока, слои бледно-кремового теста были похожи на обломки кости. Правда, его желудок на подобные образы уже не реагировал.

— И что? — спросил Логан, не переставая жевать.

— Вы не знаете, кто он такой, этот Мистер-без-коленей?

— А вы знаете?

Миллер покрутил в пальцах бокал с вином.

— О да, — сказал он. — Я же говорю: это моя работа.

Логан ждал, но Миллер только пригубил вино и молчал.

— Ну и кто это? — спросил наконец Логан.

— Вот сейчас, с этого самого момента, мы можем начать помогать друг другу — вы меня понимаете? — Миллер улыбнулся. — Я знаю одно, вы — другое. Скажите мне, что вы знаете, а я скажу вам, что знаю я. И в конце концов мы оба будем жить лучше.

Логан отложил вилку. Он знал, что все будет именно так, сразу, как только репортер пригласил его на ланч.

— Вы прекрасно знаете, что я ничего не могу вам сообщить, — сказал он и отодвинул тарелку.

— Я знаю, что вы можете сообщить мне больше, чем другим журналистам. Я знаю, что вы можете дать мне хороший намек на то, как у вас идет расследование. Вы можете это сделать.

— А я думал, вас уже кто-то снабжает горячими подробностями. — Логан прекратил есть и продолжать не собирался.

Миллер в очередной раз пожал плечами и намотал на вилку длинную ленту пасты.

— Да, — сказал он, — но у вас совсем другое положение, Лаз. Вы — главное действующее лицо, всегда на сцене. Но перед тем как идти на штурм, крутой и надменный детектив-сержант, запомните: это всего лишь коммерция. Вы мне сообщаете свою информацию, я вам сообщаю свою. Эти ублюдки должны были дать вам инспектора за то, что вы поймали Энгуса Робертсона. Подонок убил пятнадцать женщин, и вы взяли его в одиночку. Черт возьми, парень, тебе медаль должны были дать!.. — Он накрутил на вилку еще одну ленту пасты и подцепил кусочек копченой пикши. — Вместо этого вас лишь одобрительно похлопали по спине. Вас наградили? Ни хрена вас не наградили… — Миллер наклонился вперед и указал на Логана вилкой: — Вам когда-нибудь приходило в голову, что об этом можно книгу написать?.. Сможете получить неслабый аванс за что-нибудь вроде этого: по улицам разгуливает серийный убийца и насильник, никто ничего не может с ним сделать, и вдруг — бац! — появляется сержант Макрай. — Миллер взмахнул вилкой, как взмахивает дирижер своей дирижерской палочкой в приливе вдохновения, и кусочек рыбы упал в тарелку. — Детектив-сержант и храбрая женщина-патологоанатом выслеживают убийцу, женщина попадает в лапы насильника, и сержант, естественно, спасает ее! Финальная сцена: кровь, драка, почти смертельное ранение. Убийца получает от тридцати до пожизненного. Аплодисменты. Занавес.

Он ухмыльнулся и сунул вилку с пастой в рот.

— Охренительная история, — прибавил Миллер. — Но не забывайте, все надо делать быстро. У нашей придурочной читательской аудитории очень короткая память. А у меня есть связи. И я могу помочь. Вы это, черт возьми, заслужили!