Алина Егорова - Рубины леди Гамильтон

Катя вышла около полуночи, необыкновенно красивая, со светившимся от счастья лицом. Всю дорогу она задорно смеялась, ее хмельные глаза ярко блестели. Это была уже не та Катя, которую он знал когда-то: не беззащитная маленькая девочка и не навьюченная работой ломовая лошадка, упрямо продвигавшаяся к своей цели, сомневаясь и в успехе, и в самой себе. Рядом с ним сидела сильная, раскованная молодая женщина, и она четко осознавала, что у ее прекрасных ног лежит весь мир. Она была настоящей королевой, и даже корона, украшавшая ее голову, была здесь ни при чем. От Кати исходила энергетика уверенности в себе и ощущение победы.

Провод от наушников затянулся на ее шее так неожиданно, что она даже не успела понять, что умирает. Андрей остановился на глухом участке шоссе, вынес из машины Катю и ее вещи и спрятал в овраге, который совершенно не просматривался с дороги.

– Павел Аркадьевич, тем кольцом с рубинами, которое вы изготовили из броши, интересовалась милиция. Его обнаружили в кармане у убитого мужчины, – доложил Слава шефу, когда он появился в мастерской.

– Этого следовало ожидать, – ничуть не удивился Горинелли. – У тех рубинов черная энергетика, они, как магнит, притягивают к себе смерть.

– Но разве такое бывает? Я всегда считал, что все рассказы о магических свойствах драгоценностей – не больше чем байки, такие сказки, наверное, в отношении любой профессии имеются.

– Ты еще слишком мало работал с камнями и поэтому не ощущаешь исходящую от них энергетику. Я же – ювелир в восьмом поколении. Брошь для леди Гамильтон изготовил мой предок. Это была его первая серьезная работа, с нее-то и началась некогда династия ювелиров Горинелли. Когда Джузеппе Горинелли обрабатывал рубины, он поранил палец. Кровь окропила камни, и они из розовых превратились в светло-красные. Это была верная примета, что рубины напьются чьей-то крови не единожды. Не следовало бы вставлять их в брошь, но других камней у него не было, а Нельсон дал хороший задаток и за работу обещал щедро заплатить. Джузеппе вставил в брошь кровавые рубины и даже не предупредил адмирала, побоявшись его гнева. С тех пор на протяжении уже более двухсот лет сама судьба постоянно сводит ювелиров из рода Горинелли с людьми, касавшимися кровавых рубинов. Некоторые из нас пытались даже сменить профессию, но жизнь возвращала их к семейному ремеслу. Мой отец преподавал историю в университете, но потом все же вернулся в ювелиры. Я повторил его путь – одно время тоже преподавал в вашем колледже. И теперь, как ты сам видишь, я здесь. Камни не хотят отпускать нашу семью. Они наделили нас силой пророчества и требуют взамен преданной службы.

– А разве вы – пророк? – удивился Вячеслав.

– Немного, – прищурил мастер свои жгуче-черные, словно угольки, глаза.

Слава слушал своего наставника со скептическим выражением лица – он всегда был закоснелым реалистом, не воспринимающим даже фантастики. Чтобы не обидеть Павла Аркадьевича в его лучших чувствах, Слава не выразил ему свое недоверие, но про себя посчитал его рассказ просто красивой легендой.

Светлым субботним утром Александр Рыжиков, едва проснувшись, вышел на балкон. Он даже не заметил, что в городе наступила весна. Казалось, совсем недавно наступил Новый год, потом девочки на работе поздравили их с мужским праздником, затем на Восьмое марта он всем им привез по букету цветов. Поднимали бокалы за милых дам и за первый весенний праздник, хотя за окном еще вовсю валил снег. Он привык смотреть на мир через окно своего офиса или автомобиля. А весна, оказывается, вот она – перед носом! Обесцвеченные долгой зимой, унылые городские пейзажи быстро раскрасились сочной зеленью травы, на деревьях, прогоняя прочь зимнюю тишину, защебетали птицы. Как же вовремя Левашов решил вытащить его за город! Это, должно быть, очень даже символично – в один и тот же день ощутить приход весны и отправиться на встречу с юностью.

Александр вернулся в спальню и подошел к огромному, во всю стену, зеркалу. Оттуда на него смотрел зрелый, довольный жизнью мужчина, со слегка заросшим жирком, но все еще вполне атлетическим телом. Он с глубоким вдохом втянул живот, затем выдохнул. «А ведь когда-то я был тощим, как жердь. Надо бы походить в спортзал», – констатировал Рыжиков.

– Трезорка! Пошли гулять! – позвал он свою борзую. Привычной бурной, радостной реакции не последовало – собака подошла и уставилась на хозяина печальными глазами.