Агата Кристи: Слоны помнят все

- Это что, важно? - спросила Селия. - Какая разница? Она могла надеть любой парик.

- Могла! - согласился Пуаро. - Но почему - то последние две недели до своей смерти она постоянно носила этот парик. Возможно, он ей нравился больше других.

- Я не понимаю, - сказала Селия. Не отвечая ей, Пуаро продолжал:

- Старший инспектор Гарроуэй, расследовавший это дело, как - то бросил фразу: "Человек тот же, но шляпа другая". Это мне показалось интересным.

- Я не понимаю, - снова сказала Селия.

- Там были также данные о собаке...

- О собаке? - удивилась Селия. - А при чем тут собака?

- Эта собака укусила леди Рейвенскрофт. А известно, что она очень была преданна своей хозяйке. Однако в последние две - три недели она несколько раз набрасывалась на нее.

- Вы думаете, что собака знала, что хозяйка собирается покончить с собой? - с некоторой иронией спросила Селия.

- О нет! Все много проще. Просто собака знала то, что не знали другие. Она знала, что эта женщина не ее хозяйка, хотя и выглядела, как леди Рейвенскрофт. Прислуга, жившая в доме, видела женщину, которая была похожа на Молли, носила ее платья, парик с кудряшками, который та надевала чаще других. Но хоть она была немножко подслеповата, она говорила полицейским, что леди Рейвенскрофт в последние недели своей жизни вела себя как - то странно. "Человек тот же, но шляпа другая", - я вспомнил слова старшего инспектора. И мне пришло в голову, что это была не леди Рейвенскрофт. Тот же парик, но женщина другая. Собачий нос знал истину. Женщина, одетая в платье Молли, была не той, которую любила собака, а другая, которую она не любила и боялась. А если это была не Молли, то кто же? А не была ли это Долли, сестра - близнец?

- Но это невозможно! - сказала Селия.

- Вполне возможно! - заявил Пуаро. - Они были близнецами. И тут я стал анализировать ту информацию, которую удалось добыть миссис Оливер. Люди говорили, что незадолго до этого леди Рейвенскрофт лежала в больнице, ходили слухи, что у нее рак. Но медицинское обследование показало, что она была здорова. Тогда я стал изучать историю сестер - близнецов, которые очень любили друг друга, и события в их жизни происходили похожие. Но потом из - за одинаковости между ними возникают неприязненные отношения. Одна из причин - Алистер Рейвенскрофт, который предпочел Молли. Долли ревновала. Молли по - прежнему нежно любила ее. Этим объясняются многие события, тем более, что у Доротеи с детства была психическая неуравновешенность. С раннего детства она не любила детей. Причины этого теперь трудно объяснить. Есть все основания предполагать, что ее ребенок скончался по ее вине. Затем, когда она гостила у сестры в Малайе, есть основания предполагать, что именно она была виновницей гибели другого ребенка, сына соседей. Ее отправили в Англию, в психиатрическую лечебницу. Когда она поправилась, леди Рейвенскрофт пригласила ее жить к себе. Не думаю, что генерал одобрительно относился к этой идее. Я думаю, он был уверен, что жить с психически больным человеком просто опасно.

- Не хотите ли вы сказать, что это она застрелила родителей Селии? спросил Десмонд.

- Ни в коем случае, Я думаю, что произошло вот что: Доротея убила свою сестру Маргариту. Я думаю, что они гуляли по тропинке, которая идет вдоль обрыва, и Долли спихнула Молли в обрыв. Она ненавидела ее, хотя в какой то мере скрывала это. Она завидовала тому, что сестра здорова и счастлива. И у нее уже давно была патологическая идея: убить ее. Есть человек, который может подтвердить мою версию, или, как выразилась миссис Оливер, "диагноз". Не так ли, Зили?

- Да! - медленно проговорила мадемуазель Мохор. - В это время я находилась у них. Рейвенскрофты очень заботились о Доротее. И это несмотря на то, что она пыталась причинить вред их сыну Эдварду, которого в связи с этим пришлось отправить в школу. А мы с Селией уехали в Швейцарию, где я поместила ее в пансионат, а потом вернулась обратно. В это время в доме, кроме генерала, сестер и меня, никого не было. И в общем было довольно спокойно. Но однажды то, чего опасался генерал, все же произошло. Сестры ушли на прогулку, а с нее Долли вернулась одна, ужасно возбужденная. Она вошла в дом и села за чайный столик. И тут генерал обратил внимание на то, что рука у нее испачкана кровью. Он спросил: что случилось? "Ничего особенного, - ответила Долли, - Я наткнулась на розовый куст". Но там не было ни одного розового куста. Генерал почувствовал неладное и быстро вышел из дома, я пошла за ним. Он сказал мне: "Боюсь, что - то случилось с Молли". Мы нашли ее на дне обрыва. Она очень сильно разбилась, потеряла много крови, но была еще жива. В первый миг мы растерялись, не зная, что делать. Нужно было немедленно звать врача, но ни один из нас не успел сделать шага, как она, прижавшись к стоявшему перед ней мужу, тяжело дыша, сказала: "Да, это сделала Долли. Но она не понимала, что делает. Пойми, Алистер. Я умоляю тебя, ты не должен допустить, чтобы она пострадала. У нее приступ безумия. Она не нарочно.