Михаил Палев - Тайна Животворящего Креста

– О! Этот живой, оказывается, – удивился сержант. – Ну-ка, Егорычев, развяжи его.

– Может, сбегать ствол поискать сначала? – предложил Егорычев. – Связанный никуда не денется, а ствол спереть могут.

Тут Липатов замычал еще сильнее, яростно вращая глазами.

– Да вы со рта у него хоть скотч снимите! – с досадой бросил я ментам, продолжая стоять у стены. – Ему же дышать тяжело!

– Заткнись! – посоветовал сержант. – Разговорчивый слишком. У следователя говорить будешь. Не ты ли его к стулу примотал?

– Я же вам говорю: я пришел сюда буквально за минуту до вас! И развяжите Владимира Николаевича, в конце концов! – взорвался я.

– А ты буйный, – нехорошо улыбнулся сержант. – Егорычев, успокой!

Егорычев немедленно дал мне под дых, а когда я присел от боли, надел на меня наручники и, подтащив к окну, приковал меня к батарее. Тем временем сержант докладывал по рации:

– Проверили квартиру, тут огнестрел. Двое. Задержаны подозреваемые. Ждем группу.

Закончив разговор, сержант приказал:

– Егорычев! Давай вниз, ищи ствол: похоже, что он действительно его в окно выбросил.

Егорычев побежал к выходу, а сержант подошел к Липатову и сорвал у него со рта скотч.

– Вы с ума сошли?! – заорал Липатов. – Больно же! И почему вы этого не сделали раньше? Дышать очень тяжело. Если бы у меня был насморк, я бы уже давно задохнулся!

– Вот чудак-человек! – усмехнулся сержант. – Перед ним два трупа лежат, а он про насморк рассуждает. Сам кто такой?

– Хозяин квартиры, – ответил Липатов. – Паспорт в пиджаке. И убедительно прошу вас мне не тыкать: мы с вами коров не пасли и я постарше вас буду.

– Какие мы обидчивые! – ухмыльнулся сержант. Достав паспорт, он сверил личность, убедился в том, что владелец паспорта зарегистрирован по данному адресу, и сменил тон. Кивнув на меня, он спросил:

– А этот? Кто такой?

– Это Мечислав Мстиславович Булгарин, мой знакомый. Писатель. Пришел сюда по моему приглашению. И пришел действительно буквально за минуту до вашего появления.

Сержант пролистал мой паспорт, затем раскрыл удостоверение члена Союза писателей.

– Гляди-ка! Действительно писатель. И что пишете, Мече… Мочи… господин Булгарин?

– Детективы, – буркнул я.

– Тогда вам повезло! – хохотнул сержант. – Набирайтесь впечатлений для новой книги.

– Может быть, вы освободите меня? – поинтересовался Липатов. Сержант срезал ножом для бумаги, лежавшим на столе, скотч с рук и ног Липатова.

– А меня? – подал я голос.

– А вы впечатлений набирайтесь, – с издевкой посоветовал сержант. – Когда еще придется в наручниках посидеть… Не беспокойтесь: как приедут опера, так и решат, что с вами делать.

Когда приехали оперативники и следователь прокуратуры, я наконец был освобожден от наручников и узнал, что произошло в квартире Липатова буквально за несколько минут до моего приезда.

По версии Липатова, минут через десять-пятнадцать после нашего разговора в дверь квартиры позвонили. Липатов подумал, что это я, и открыл дверь, даже не посмотрев в глазок. Впрочем, можно не сомневаться, что у незваных визитеров был план и на такой случай, но Липатов сам облегчил им задачу. Двое мужчин ворвались в квартиру, привязали Липатова к стулу и потребовали указать места, где спрятаны ценности. Липатов отказался, и его принялись пытать: для начала просто били и прикладывали горящие сигареты к телу. В доказательство Липатов предъявил несколько ожогов. Затем один из бандитов пригрозил вставить ему в определенное место кипятильник и отправился в поисках такового на кухню. Второй собрался прикурить сигарету, чтобы продолжить дознание, как вдруг раздался звон разбитого стекла и бандит упал на пол. На звуки бьющегося стекла и падающего тела с кухни примчался первый и тут же, прямо на пороге, получил пулю в грудь. Это Липатов видел совершенно отчетливо и рассказывал с содроганием.

Опера выслушали историю с явным недоверием. Один внимательно осмотрел разбитое оконное стекло и с сожалением сказал:

– Неудачно раскололось. Если бы пуля оставила в стекле дырку, можно было бы вычислить, откуда стреляли. А так придется дом напротив прочесывать: этажи, начиная с третьего, и чердак.

– У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог стрелять в бандитов? – спросил следователь.

– Господи Боже! Да откуда?! – вскричал Липатов, хватаясь за голову. – Мне все это кажется страшным сном.

Я понимал, что Липатов не договоривает. И знал причину: он не хотел говорить про перевод, сделанный Блиновым и присланный по электронной почте. Липатов не хочет посвящать милицию и прокуратуру в свои тайны. Но неужели он не понимает, что и Блинова могут попытаться убить, если визит бандитов связан с этим злополучным электронным письмом?