Татьяна Гармаш-Роффе - Золотые нити судьбы

На Ксюшу с маленького экрана смотрела миловидная девушка с нежными чертами и мягким выражением лица. Волнистые русые волосы, ниспадающие на плечи, светлые глаза – их оттенок невозможно разглядеть на фотографии. Лиза была снята по пояс, стройность фигуры только угадывалась. Снимок был сделан явно до беременности: талия Лизы на нем была тонкой.

– Правильно! – обрадовалась Ксюша. – Если Лиза въехала во Францию, – а сомневаться в этом трудно, учитывая, что денег у них с матерью нет для независимой поездки на курорты Италии, – то ее где-то должны были заметить! В магазинах, в кафе, да и просто на улицах!

– Только если она не заперта где-то маньяком, как ты предположила, – усмехнулся Реми.

– Ну… Ведь это только одна из трех версий! Аж трех! Значит, у нас шансов не так уж мало!

Реми засмеялся: ему страшно нравился Ксюшин пыл.

Этим утром, после еще одного исследования на сканере, Лизе разрешили встать, и она слонялась по скучному больничному коридору до тех пор, пока не завидела Лорана.

Он стремительно приблизился и радостно заявил:

– Все идет хорошо. Можно тебя выписывать!

– У меня больше нет гематомы?

– Ну, не совсем… От нее осталась самая малость, пустяк. Это уже не критично. Нужно лишь соблюдать покой. Не бегать, не прыгать и не волноваться.

– И когда?

– Сегодня. Сейчас. Вот только повязки снимут с головы, и можно ехать…

Он запнулся. Лиза поняла почему: ехать-то можно, но куда?

До этого момента Лоран интуитивно предполагал, что к нему. Ясно, что других вариантов нет. И потом, расставаться с Лизой в его намерения не входило. Нет, ничего похожего на любовный трепет он не испытывал – да и откуда ему взяться? Любовь, влечение – все это чувства здорового организма к здоровому же, тогда как Лиза была больной. Но она была его «больной», он по-прежнему считал ее своей пациенткой. Кроме того… Или самое главное: он никак не мог отделаться от ощущения «чудесности» ее появления в своем кабинете, и это было его личное чудо, оно принадлежало ему, – хотя бы до тех пор, пока он не поймет его смысла и значения.

Но только сейчас он сообразил, что предлагать едва знакомой девушке остановиться в его доме – неприлично. Двусмысленно. Заверять же Лизу в том, что ее положением он пользоваться не собирается, будет еще неприличнее: получится, он подозревает ее в опасениях на свой счет…

Она не ответила, глядя в сторону.

Лоран рассердился. Все складывалось по-дурацки, и Лиза ничем не желала помочь ему! Ну отчего б ей не сказать: «Мне некуда ехать!» – и упростить тем самым его ответное предложение…

– Ты случаем не вспомнила, где остановилась? У кого? – излишне сухо спросил он.

– Нет.

– Память должна к тебе возвращаться! Ты уверена, что не вспомнила?

Лиза помотала головой. Она действительно не помнила.

Доктор смотрел на нее долго… Долго и внимательно, с каким-то сомнением.

Откуда Лизе было знать, что Лоран ищет слова, чтобы предложить ей остановиться у него? Она поняла его сомнение по-своему.

– Ты мне не веришь, что ли? – взорвалась она.

Он молчал. Он все еще искал слова.

– Ну, выписывайте меня! Я пойду… куда-нибудь…

– Это куда же? – с легкой издевкой спросил он.

– Куплю билет в Москву!

– Без паспорта? Не смеши. Если бы ты вспомнила хотя бы свою фамилию, то можно подать запрос в консульство России на восстановление твоих документов. Ты ее вспомнила?

– Нет.

Он снова умолк, поглядывая на нее. Лиза была уверена: не верит ей доктор, во лжи подозревает!

Она собралась было развернуться и уйти в свою палату. Как вдруг он произнес:

– Я могу приютить тебя на несколько дней, пока память не вернется. У меня в доме есть комната для гостей…

Лицо его выражало столько сомнений, что Лиза обиделась.

– Это тебе решать, – ответила она холодно. – Я не навязываюсь.

А чего он ждал? Что она начнет скакать по коридору от радости?

Впрочем, на самом деле Лиза была рада его предложению: ей ведь и впрямь некуда идти. Но сомнения Лорана ей были неприятны. Он то ли подозревал ее во лжи, то ли не хотел брать на себя ответственность за незнакомую личность, к тому же беспамятную… Во всех случаях обидно.

– Это делает тебе честь, – заявил Лоран. – Я недолюбливаю людей, которые навязываются.

«Что я несу, мон дьё? При чем тут это?!» – подумал он, но поздно. Его уже несло.

– Я тебе ничего не должен, как ты понимаешь (несло его, глупо и грубо, но несло!). Но ты тоже… Ты не думай, что тебя это к чему-то обязывает…