Лариса Соболева - Жизнь и смерть в ее руках

Не дождавшись ответа, Ляля ушла и вскоре заворковала по телефону явно с Климом. Маля упала на диван, хмурила брови и кусала губы, будто случилась катастрофа.

– Брось, Малек, – сказал Иннокентий Николаевич. – Не становись врагом Ляльки, это всегда просто сделать. Молодые хотят влюбляться, разочаровываться, смеяться и плакать…

– Пусть только попробует не поступить в институт, – погрозила пальцем в сторону сестры Маля. – Я их обоих… я им устрою…

– В тебе появилось что-то новое… – по-прежнему глядя в газету, сказал он. – Кто он?

– Не имеет значения.

– Я знал, что это когда-нибудь случится.

– Это случилось давным-давно и ничего не изменит.

Иннокентий Николаевич поверх очков взглянул на нее.

– Ты случайно не беременна?

– Не знаю. Похоже.

– А он что?

– Кеша, – Маля вернулась на землю, – отстань.

Зазвонил телефон, впрочем, он трезвонил каждый час. Маля достала трубку, посмотрела на дисплей и сунула мобильник назад в карман фартука.

– Он звонит? – тут же спросил Кеша.

– Ну он, он, – раздраженно ответила Малика, принимаясь за уборку. – Останется все как было. И поставим на этом точку.

– Он тебя обидел?

– Фу, какой ты приставучий! Не обидел. Я сама так решила.

– Знаешь, Малек, я прожил лишнее благодаря тебе и не хочу, чтобы из-за меня ты стала несчастной.

– Кто тебе сказал, что я несчастна? – елозя тряпкой по подоконнику, бурчала Маля. – У меня есть дом, работа, ты, Лялька… Я ее убью, если она забросит учебу. У меня все есть. Будешь меня доставать, обижусь. Как ты себя чувствуешь?

– Словно отремонтированный тарантас. Малек, если там кто-то есть, не делай аборта. Как бы ты ни старалась, я все равно скоро коньки отброшу, и поверь, мне не страшно, я не боюсь. Лялька уйдет, а ты как будешь? Хуже жизни в одиночестве ничего нет. М-да, это не Лялька дура, а ты.

Князев ходил по московской штаб-квартире с кислым выражением лица. Он не выглядел победителем. Офис сдали без боя, как в свое время сдался и он… разгромили все. Компьютеры, телефоны, телевизоры, ксерокс, мебель, полы выкорчевали, стекла побили. Даже кофеварку и микроволновую печь не потрудились унести, а разбили. Остались одни голые и ободранные стены.

– Какой примерно ущерб? – Князев задал вопрос в никуда.

– На глазок – миллион минимум, – сказал Захарчук.

– Пашка, что будем делать с этим? – спросил Клим, обводя пространство взглядом. – Я думаю, денег уйдет больше.

– Мы же продолжим работать, нам в Москве нужен офис, значит, будем его восстанавливать. Этим займется Захарчук.

– Есть, – вздохнул тот. – Что за народ? Ни себе, ни людям. Забрали бы домой, что ли? Или продали б… А полы зачем выворачивать наизнанку? Не понимаю.

– Это в пику нам показуха, – сказал Клим. – Ничего, взыщем ущерб через суд. Поехали, Паша, у нас свидание с партнерами.

Князев звонил Малике часто, посылал эсэмэски, но она молчала, а он злился. В конце концов перестал звонить, решил разобраться, в чем дело, когда вернется. Пришлось задержаться на полторы недели в Москве, хотя он и рвался домой. Не терпелось развестись с Галкой, которая названивала, выторговывая блага. И долги следовало вернуть, чтобы не считали его неблагодарным жлобом…

Он навестил Урванцеву первой, встретила она его приветливо, но и только. Князев заподозрил неладное, а поделившись впечатлениями о поездке, начал с наводящего вопроса:

– Ну и как тут?

– Лиана бьется насмерть, адвокатов наняла легион, те подключили ее связи, а они, в свою очередь, давят на прокурора. Но тюрьмы ей не миновать, уж я постараюсь.

– Постарайтесь, постарайтесь.

– Пал Палыч… – Она запнулась, опустила глаза, затем подняла их, и ему стало не по себе. – Скажите, почему Малика согласилась стрелять в вас?

– Мы же об этом говорили…

Князев весь подобрался. Черт, историю не так-то просто замять, но он к чему-то подобному готовился, следовательно, вооружился. Тем временем Урванцева мягко поправила его:

– Тогда вы отказались сказать, откуда узнали о готовящемся на вас покушении. Понимаете, Пал Палыч, исходя из логики, нетрудно догадаться, что вам об этом сообщила Малика.

– Так, – согласно кивнул он.

– Но она же взялась за исполнение. Опять же, исходя из логики, она согласилась потому, что именно ей заказали убить вас. Видимо, она не хотела этого делать, рассказала вам, вы придумали обманку. Но ее контролировали, о чем говорит наличие второго убийцы. Ему не повезло, она оказалась проворней. Отсюда следует, что Малика не новичок в подобного рода делах. Видите, какой простой вывод?