Анна Ольховская: Давай не поженимся!

Мартин, успокаивающе улыбаясь, уже почти дошел до стола, как вдруг увидел расширившиеся от ужаса глаза младшей сестренки, Любаши.

Потом к нему за спину с отчаянным криком метнулась мать, жуткий, какой-то хрустящий звук, хрип…

Мартин обернулся и захлебнулся от ужаса.

На полу лежала, странно подергиваясь, мама. Вместо лица – страшное месиво. А над ней, с окровавленным утюгом в руках – оскалившийся по-звериному отец.

Он поднял налитые мраком глаза и процедил:

– Теперь твоя очередь, вы…к. Эта сука сама виновата, нечего было соваться.

И Мартин впервые в жизни осознал, что способен убивать.

Но ему не дали. На крики и плач девочек сбежались соседи, беснующегося отца скрутили, отобрали у него утюг, насовали пару раз, а потом прибыл вызванный кем-то милицейский наряд.

За убийство жены Игорь Пименов получил двенадцать лет. Протрезвев в камере, он пускал сопли раскаяния, писал детям жалостливые письма, умоляя простить папку, не забывать и принести передачку с – далее по списку. Длинному списку, переполненный раскаянием бедняга не забывал ни одной мелочи, совершенно не заботясь о том, где осиротевшие дети будут все это брать. И на какие деньги. А не дождавшись посылок, забыл о детях навсегда.

Так, по крайней мере, казалось тогда Мартину.

Поскольку других родственников у ребят не было, их всех определили в детский дом, где шанс вырваться из мутной реальности вообще стремился к минус бесконечности.

Безусловно, в стране хватало нормальных детских домов с преданными своему делу воспитателями и педагогами, которые искренне переживали за вверенных их попечению детишек, не воровали, не унижали, следили за порядком, не позволяя обижать слабых.

Но детский дом, куда попали младшие Пименовы, оказался школой выживания. Он словно специально был создан для того, чтобы уничтожать в детях личность, ломать их, превращая в серую биомассу, жизненные приоритеты которой мало отличались от потребностей животного мира.

Отвратительная еда, да и той не хватало, серое застиранное постельное белье, издевательства над провинившимися, дедовщина, активно поощряемая персоналом, плохо отапливаемые спальни – лепота и благолепие, в общем.

Но у детей Пименовых был Мартин. Местные шакалята быстро поняли, с кем имеют дело, и изо всех сил стремились сделать опасного парня своим вожаком. А когда не получилось – вожаком стал Ленька, находившийся под защитой силового поля своего брата.

И роль эта парнишке понравилась, даже очень. А Любе, Наде и Вере очень нравилось быть сестрами негласного лидера и ТОГО САМОГО МАРТИНА.

А тот самый Мартин, и раньше-то не очень общительный, после трагедии окончательно замкнулся. У него не было друзей. Ни одного. Потому что все врут, верить никому нельзя.

Первая, трепетная и сладкая, юношеская любовь тоже обошла парня, сделав на всякий случай крюк побольше, чтобы не наткнуться на холодный, безразличный взгляд, похожий на взгляд горгоны Медузы. Только там, в легенде, каменели люди, а здесь – чувства.

Все продается и все покупается – это Мартин усвоил четко. И любовь с дружбой в том числе. Право сильного: если у тебя есть деньги, или власть, или сила – у тебя будет и любовь и дружба.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей? Глупости. Будешь иметь сто рублей – будешь иметь сто друзей.

Родственные чувства, семья? Он сыт по горло этим бредом. Брату и сестрам он нужен, потому что дает привилегированное положение в их скудном обществе. Отец? Если эта тварь не сдохнет на зоне, он, Мартин, разберется с подонком лично.

Мама… Она попыталась вернуть в семью тепло, и что из этого получилось? На могилу к ней и к бабушке ходит только старший сын и внук.

Поскольку нравы в детском доме были более чем свободные, мужчиной Мартин стал тогда же, в пятнадцать лет. Впрочем, не мужчиной – самцом.

К окончанию школы он мало напоминал хрупкого и нежного Маленького Принца, каким был в детстве.

Высокий, поджарый, сильное гибкое тело, длинные стройные ноги, изящные кисти рук огрубели от постоянных тренировок – в комнате Мартина к стене была приколочена специальная доска, подвергавшаяся ежедневному избиению, – вьющиеся пепельные волосы подстрижены максимально коротко, подчеркивая высокий лоб. Когда-то распахнутые навстречу миру голубые глаза прячутся в холодном прищуре век, тонкий нос после нескольких переломов окончательно утратил прежнюю форму, но это вовсе не портило парня, наоборот – придавало его лицу мужественности.