Влада Юрьева - За них, без меня, против всех

В то, что Ювашев увлекся, поверить было несложно. Не зря же он построил с нуля деревню!

– Я читал, что при установке декораций в земле нашли братскую могилу. – Дамир огляделся по сторонам. – Но не представляю, где это могло быть.

– Под этой улицей, с правой стороны.

– И что сделали с костями?

– Я не знаю, это было до моего приезда сюда.

Ситуация была немного странная: она знала, где нашли кости, но не знала, куда их дели. При этом второе было гораздо важнее первого! Но не похоже, что Анджелин врала… да и зачем ей это?

– Так что это была за грустная история, в съемку которой вплели три страны? – полюбопытствовал Дамир.

– Драма. Про любовь.

– Куда ж без нее…

– Снова иронизируете, – вздохнула она. – А зря! Любви сейчас мало, только про нее снимать и надо. Это была история о женщине, которую любили сразу двое. Во времена гражданской войны она жила в этой деревне. Того, кого любила сама, она проводила на войну. Потом вышла за того, с кем было выгоднее. Но вернулся ее любимый, и она запуталась.

– Между любовью и выгодой?

– Это загадка человеческой души!

– Это суровый расчет, – пожал плечами Дамир. – Все равно не вижу смысла ввязывать в это Америку.

– Хотя бы ради красивой картинки. Все любят красивую картинку.

– Не поспоришь. Судя по названию, не слишком верная и слабоватая на передок героиня не выжила?

– Вечно мужчины все опошлят, – поморщилась Анджелин. – Да, главная героиня умерла. Утопилась вон в том пруду.

Пруд возле мельницы выглядел еще менее впечатляюще, чем сама мельница. Чтобы утонуть в такой луже, нужно быть или парализованным, или мертвецки пьяным. Дамир сомневался, что любая из этих ситуаций была прописана в сценарии.

– Почему тогда это смерть по-американски? – удивился он. – У нас вон Герасим Муму утопил, и ничего, это не рассматривается как смерть по-русски.

– Там очень тонкая философия была… Если сюжет большинства драм в двух словах передать, то он не слишком впечатлит. Но люди смотрят эти фильмы, любят! У здешнего проекта было большое будущее… Не сложилось, увы.

– Очередная смерть, связанная с островом, – заметил Дамир. – Все еще верите, что это совпадения?

– Только в это и верю.

Несмотря на небольшие противоречия, их беседа была расслабленной и мирной. Дамир не испытывал личной потребности доказать Анджелин, что она не права, она тоже относилась к его иронии спокойно. День был вальяжным и сонным.

Но недолго. Эдуард Воронцов ворвался в деревню стремительно, как стихийное бедствие. Он не искал никого конкретно – потому что со стороны дороги, по которой он прибежал, их было не видно. Но заметив Дамира и Анджелин, разгневанный байкер бросился к ним.

Точнее, интересовала его лишь Анджелин. На Дамира он даже не смотрел, в его мире было место только тем людям и предметам, которые были ему нужны.

Это Дамиру не понравилось. В принципе, он считал Воронцова безобидным малым, пусть и со своими странностями. Но сейчас, похоже, он был не в лучшем состоянии и скверном настроении.

– Я хочу знать, по какому праву меня таскали в эту дыру? – Воронцов закипал. – И почему со мной не было переводчика? Я ж ни хрена по-итальянски не понимаю! Стоял там и смотрел, как дебил, пока они меня лапали! А вдруг там гомосятина какая? Это же Европа! Вы куда меня послали?

– Успокойтесь, пожалуйста, – сдержанно улыбнулась Анджелин. – Я ведь предупреждала вас: необходимо обследование. Потому что Белатриса, похоже, больна какой-то инфекцией. Я очень рада, что с вами все в порядке. Но чтобы выяснить это наверняка, нужно было отправить вас в больницу.

– А почему переводчика не было? – не желал успокаиваться Воронцов.

Он, со своими медвежьими пропорциями, нависал над ними, как каменная глыба. От этого даже Дамиру было несколько не по себе, а Анджелин и вовсе нервничала. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, она поднялась на ноги, и Дамир последовал ее примеру.

Это не уравняло их – Воронцов по-прежнему был выше обоих.

– Мы не могли вам предоставить переводчика, потому что в лагере их изначально было всего двое, – пояснила Анджелин. – Я и Белатриса. Но она больна, а я не могла оставить других туристов. Прошу простить за доставленные неудобства.

– Я себя дебилом почувствовал!

– Сожалею, что не могла этого изменить.

Вряд ли она действительно о чем-то сожалела, просто действовала профессионально и хотела побыстрее погасить конфликт. Однако Воронцов был настроен не так миролюбиво. Он уже возомнил себя униженным и оскорбленным и теперь рвался отомстит хоть кому-то.