Евгений Кукаркин - Во всем виноват Мишка

- И да, и нет. Немножко по сопротивляемся и уйдем. Как погиб Зур осталось у всех в памяти. Да и не устоять нам.

Бой начался с обычной артподготовки русских. Дом ходил ходуном и медленно разваливался. Потом ударили пулеметы и автоматы по окнам дома. Чеченцы отбивались яростно. Но вот, затих один, вскрикнул и волчком закрутился другой. Огненный шар ворвался в подвал и попав в коридор лопнул где-то в стене. Дом тряхануло. Кто-то истошно закричал. Передо мной стоял Измаил.

- Саша, уходим.

Он потянул меня за рукав. В окно ударила косая очередь автомата. Измаил дернулся и повалился на стену.

Два человека проскочили в подвальное окно. Передо мной стоял испачканный офицер российской армии с кровоподтеком у глаза. Знакомое лицо осветил дневной свет. Другой в защитной форме стоял спиной, поводя автоматом в коридор.

- Мишка, это ты?

- Ах, сволочь, ты еще жив, предатель.

Автомат поднялся на уровне моей груди. Холодок смерти прошел по коже.

Вдруг, с грохотом выстрела Мишка изогнулся и отлетел в стену. Автомат выпал из его рук. Его напарник ткнулся носом в трубы. У дверей подвала стоял Арсен и бородатый чеченец.

- Убирайся от сюда. - заорал на меня Арсен.

Он схватил меня за рукав и поволок к двери. Мы перебежали в соседний дом.

Бой кончился быстро. Иногда вздрагивала автоматная очередь, чтоб через промежуток времени напомнить о себе. Арсен опять появился передо мной.

- Тебя влиятельные люди просят, уходи.

- Кто?

- Владимир Русланович просит. Он просил тебе передать, что ты еще будешь ему нужен. Пойдем, я тебя выведу.

- Хорошо. Я уйду, но сначала, я хочу зайти в тот подвал, где только что был бой.

- Пойдем. Только быстрей.

С Мишки уже сняли куртку и ботинки. Он лежал на спине с желтым лицом и открытыми глазами. Нагрудный карман окровавленной гимнастерки выпирал от документов. Я вытащил их. Вот военный билет, красная книжечка представителя ФСК, вырезка из газеты, два письма и фотография... Улыбающаяся Маша, Мишка с белобрысой девочкой у их ног, смотрели на меня.

Мишка, поганец Мишка.

Измаила оттащили в сторону, лицо залитое кровью, было неузнаваемым, только знакомые черные глаза еще кричали: "Сашка, уходим".

Арсен вывел меня на незанятую ни кем дорогу.

- Давай Саша. Придерживайся этой дороги. Пока.

Я попрощался и пошел.

Воина только разгоралась.

Меня остановили наши у бетонных глыб, наваленных на дорогу. Солдаты обыскали и вместе с документами вытащили кольт 38 калибра.

Офицер долго изучал документы.

- Как же ты очутился в Грозном?

- Я там жил.

- А оружие зачем?

- Чтобы там выжить.

- Не знаю, что с тобой делать. Был бы чичен, было все ясно, но пожалуй, отправлю для страховки, на пересыльный пункт.

Пересыльный пункт был за километров 17 от Грозного, на только что подведенной ветке железной дороги. Там стояли тюремные вагоны, в один из которых меня затолкнули. Несколько раз вызывали в пристройку, что стояла рядом с железной дорогой, чтобы снять показания.

Однажды, меня вызвали в допросный барак. Вместе с полковником, который вел мое дело, сидел Владимир Русланович.

- Это он, - сразу начал Владимир Русланович. - Я могу подтвердить его личность.

- Так берите его. Охрану выделить?

- Не надо. Давайте документы и пропуск на него.

Меня отпустили. Мы едем по шоссе в Ставрополь. Навстречу движутся и движутся колонны с войсками. На вокзале в Ставрополе, Владимир Русланович прощается со мной.

- Сашка, я всегда чувствовал свою вину перед тобой за тот арест. Подлец Мишка ловко подцепил меня тогда на свой крючок. Я тебя вытащил из этого дерьма и если хочешь, живи по своему. Если захочешь работать со мной, я тебя потом найду. Выбирай.

- Я выбираю жизнь по своему.

- Прощай, Сашка.

Он обнял меня и проводил до вагона.

Поезд шел на Север. В новую жизнь.

Февраль-март 1995 г.