Стивен Кунтс - Операция 'Минотавр'

Он не пошлет парня на заклание в Конгресс без крайней необходимости.

Рита, видимо, не очень в это верила.

- Считаете, вы правы в данном случае, мисс Моравиа?

- Да, сэр. Я уверена в своей правоте.

- Я тоже. Значит, мы так и поступим. По крайней мере, пока я здесь командую.

Вернувшись, Адель Де Крешентис согласилась с Джейком. Очевидно, президент компании тоже умел гадать по чайным листьям.

- Найдите испытателя "Консолидейтед", - сказал Джейк Рите, когда они остались одни. - Сводите его в клуб и поставьте выпивку. Узнайте все, что ему известно о заваливании этого самолета-невидимки, неофициально. - Слушаюсь, сэр, - ответила Рита и удалилась.

***

Кучевая облачность и шедший с запада шквал не позволили совершить полет на следующий день, но, оказавшись в конце концов в воздухе, Рита энергично занялась программой испытаний, пока Чад Джуди на F-14 висел у нее на хвосте, словно приклеенный, то с одной стороны, то с другой.

Прежде всего заваливание. Задрав нос на десять градусов к горизонту и имея семьдесят процентов мощности, она пустила машину по инерции, но тут в воздухозаборниках послышалось пыхтение, быстро перешедшее в громкий беспорядочный стук - словно пьяный стучал в барабан. Температура выхлопных газов резко повысилась, обороты на обоих двигателях упали. Она ощущала, как дрожит кресло и педали, передавая вибрацию самолета.

Помпаж компрессора! Значит, этот противный, похожий на крысу, испытатель "Консолидейтед" врал ей. Она скабрировала, отчего стук за кабиной сделался еще громче, и держала нос самолета кверху, пока скорость не возросла и шум, наконец, не затих; при этом Рита все время зачитывала по радио показания приборов.

Когда восстановился нормальный режим работы двигателей, ей пришла в голову другая мысль. Если пилот чуть замешкается и потеряет мощность на заключительном этапе посадки, эта штука парашютирует в землю перед самым началом полосы. На корабле это называют "удариться о форштевень".

Она осторожно подняла нос на двадцать градусов над горизонтом и, как только скорость упала, начала наращивать мощность, пока не довела сектор газа до упора. Воздушная скорость продолжала падать. Это была "нисходящая ветвь кривой мощности" - такой режим полета, когда лобовое сопротивление по мере падения скорости настолько возрастало, что двигателям не хватало мощности, чтобы разогнать самолет.

Помпаж компрессора наступил мгновенно - от бешеного стука в воздухозаборниках позади кабины вся машина затряслась. Не успела она сообразить, что происходит, как самолет завалился на крыло. Он падал вниз, пока нос же оказался под углом пятнадцать градусов к горизонту, после чего воздухозаборники опять заработали. Тем не менее помпаж компрессоров продолжался, стрелка на индикаторе температуры выхлопных газов зашла за красную черту, а обороты составляли всего 85 процентов от номинального значения.

Рита благоразумно отжала сектор газа, чтобы двигатели не перегревались.

Стук продолжался.

Перевела сектор газа на холостой. Температура газов по-прежнему выше красной черты.

Она совсем отключила дроссели, обеспечив поступление топлива в двигатели.

Стук прекратился. В кабине стало очень тихо.

Бабун потом рассказывал, что, пока Рита вновь запускала двигатели, он мог слышать "только смех Бога".

На сей раз, заходя на посадку, Рита выровняла машину и оттянула дроссели назад. Конечно, стук завихрявщегося в воздухозаборниках воздуха стал слышен еще до того, как пневматики главной опоры шасси коснулись земли. Она опустила нос и следила, как пляшет стрелка температуры выхлопных газов, пока машина замедляла бег. Когда стабилизатор потерял управляемость, она опустила нос чуть ли не до земли и тихонько нажала тормоза.

- День прошел - денежку нашел, - оказал ей Бабун в переговорное устройство.

На то, чтобы снять двигатели с самолета, осмотреть их, обследовать воздухозаборники и установить двигатели обратно, ушло три дня, главным образом потому, что Джейк Графтон потребовал обследовать лопатки компрессоров и турбин дефектоскопом, который пришлось доставлять по воздуху.

Главный инженер "Консолидейтед" посинел от злости. Он боялся, что ему начнут задавать вопросы, и уходил, как только к нему приближался кто-то в форме. Адель Де Крешентис, выслушав Риту и просмотрев данные телеметрии и видеозаписи, была взбешена не в меньшей степени, но лучше владела собой. Но когда Джейк Графтон обращался к ней, она в ответ только презрительно фыркала.