Лариса Соболева - Вся правда о небожителях

– У него нет мотива, – кинул фото на стол Артем.

– Но и алиби нет! Теперь у троих его нет.

Встречу с Рогозиным Артем решил не отменять, несмотря на полный вакуум внутри. Собственно, не столько Павел ему был нужен, сколько Ольга, а она, он уверен, будет у друга.

Вряд ли Арсений Александрович когда-нибудь так хохотал, что называется, до слез. София, наоборот, впала в мрачное настроение, передавая отцу перипетии рабочего дня – вот и не верь после этого людям, которые говорят, что понедельник день тяжелый. С другой стороны, она была дома, это слово приобрело в данных обстоятельствах особое значение. София как будто вернулась из длительной ссылки домой, где комфортно, тепло, где ей рады, а еда кажется необыкновенно вкусной, посему мрачность перемежалась улыбками, адресованными отцу, который подбадривал дочь:

– Молодец, Софи. Нас, мужчин, иногда надо наказывать.

– Наказывать? За наказанием следует прощение, а я не хочу прощать обман. Мне достаточно Борьки, который взобрался мне на голову. Думаешь, любовница у него появилась только сейчас? Я теперь припоминаю его отлучки, неубедительные объяснения, замашки домашнего тирана. Ладно, па, я пойду поработаю.

Она потянулась, чувствуя, как домашняя атмосфера обволакивает ее ленью, это опасное состояние, ничегонеделание заразно и аккумулирует негативные мысли. Трудные периоды помогает пережить работа, не хочется – надо заставлять себя, в конце концов, увлечешься и шагнешь из настоящего в более изящный мир.

– Осторожней теперь с компьютером, – напомнил отец.

– Спасибо, па, я забыла. Рукой попишу, а завтра отпечатаю на работе.

В детской она открыла окно, потянула носом, вдыхая прохладу летней ночи. Нужно учиться находить радость в простых вещах, в той же летней прохладе, в этой комнате, куда не зайдет Боря с обиженной физией, в чашке чая, которую заботливо ставит перед ней папа. Все не так плохо, главное, есть стимул, он растет и любит маринованные корнишоны. Запрыгнув на кровать, София накрыла колени пледом, положила на них фолиант, а на него листы бумаги…

И писала

Перед Зыбиным на столе лежала карта города, в тот момент, когда вошли Марго и Мишель, Терновой гневно говорил:

– Плох ваш план. Ну, расставите вы от магазина до самого дома людей, и что? Ее не на руках унесут, а увезут. Как догонять будете ту же карету?

Замечание было ценным, но проблема решаема, и от Кирсанова сразу поступило дельное предложение:

– А мы дополнительно расставим в укромных местах всадников на каждой улице вокруг квартала. Один из них в любом случае поскачет за каретой, поглядит, куда она заедет, и вернется, чтобы сообщить нам.

В общем-то, разумно, но у Сергея нашлось возражение.

– Первое: а не поскачет ли ваш всадник за совсем другой каретой? Мало их по городу ездит даже глубокой ночью? Второе, и это важно: похитители услышат, что за ними скачут, каковы будут их действия? Убьют Настасью, выбросят, сами попытаются бежать, не так ли? А ежели они оторвутся от вас и в глухом переулке бросят лошадей, дабы спастись? Вы загубите Настасью, а их не поймаете.

Верно все разложил, став на позицию преступников, ведь те не захотят отдаться в руки полиции и будут очень осторожны и внимательны. Поскольку предложений, решающих задачу, не поступало, Сергей, оглядев задумчивые лица, спросил:

– Господа хорошие, а нельзя ли сразу их взять, когда похищать Настеньку будут?

– Нам нужны не только они, – сказал Зыбин, – но и тот, для кого они похищали девиц. Нам надобно место, куда привозят жертв, и где мы непременно найдем улики.

– Ну, не знаю, господа… – развел руками Сергей. – Воля ваша, но коль вы не дадите гарантий, я не выпущу Настю.

– Я знаю, – поднялся Суров. – Будьте покойны, господин Терновой, я знаю, что надобно делать.

Домой Сергей вернулся за полночь, помог сонному работнику распрячь лошадь, а в доме его ждала Фиска, точнее, она спала, сидя за столом и уложив голову на скрещенные руки. Сергей разбудил девчонку, та, беспрестанно зевая, полила ему на руки воду, затем поплелась разогревать ужин – такова ее доля, в людях жить несладко. Поел он немного, слушая могутный храп мамаши, доносившийся из ее комнаты, даже чаю толком не выпил, всего полстакана – не пошло. Отодвинув тарелки, велел Фиске убраться и направился к себе, но, когда открывал дверь, мимоходом глянул на комнату Настеньки и заметил в щелях тусклые полоски света. Сергей подошел к двери, тихо позвал:

– Настя…