Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

Водитель «Чайки» терпеливо дожидался хозяев, стоя на свежем воздухе и с удовольствием смоля сигарету. Заметив приближающиеся фигуры Лаврикова и Мошкина, он отшвырнул окурок в сторону, обошел автомобиль по периметру и распахнул заднюю дверцу. Однако авторитет не спешил садиться в тесный и жаркий салон «Чайки». Он продолжал стоять в двух шагах от него и полной грудью вдыхал вечернюю прохладу. Вид звездного неба больше, чем что-либо другое, настроил Лавра на философский лад. Старый вор бросил сигарету, успев сделать от силы две-три затяжки себе под ноги и аккуратно примял ее носком ботинка.

— Ха! Он мне говорит про мечты! — ворчливо, по своему обыкновению, произнес Федор Павлович, стараясь скрыть обуявшую его нервозность. — Анекдот!..

— Ты сам захотел взять новую, — напомнил ему Санчо, аккуратно запихивая в нагрудный карман рубашки шнур от наушников. Опыт подсказывал Александру, что босс уже не даст ему возможности насладиться итальянской классикой. — Сам решил ехать покупать.

— Да, я хотел новую! — недовольно буркнул вор в законе. — Но я хотел именно такую! — Он кивнул на припаркованную у обочины старенькую «Чайку» с замершим возле нее водителем из бригады Ессентуки. — Двадцать лет назад я и впрямь мечтал о такой. И моя мечта сбылась. Все! — Правый кулак Лавра размашисто впечатался в раскрытую левую ладонь. — «Мечт» больше нету.

Он сделал пару неспешных шагов в сторону тротуара и вновь замер на месте. Санчо ткнулся ему в спину картофелеобразным носом. Лавр повернулся к нему лицом и, дружески опустив руку на плечо Александра, с горечью в голосе поведал:

— Кончились, наверно, мечты. — Он понуро опустил голову на грудь. — Плохо.

— Кончились не кончились, — тоже с откровенной заявкой на философские интонации ответствовал ему Санчо. — Но, если честно, над твоей машиной уже смеются.

— Кто? — хлестко спросил Лавр, и глаза его недобро сверкнули.

Мошкин неопределенно пожал плечами:

— Все, кому не лень. Стоит тебе отвернуться.

— Пусть попробуют посмеяться в лицо! — Лавр испепеляющим взором окинул своего верного соратника с ног до головы, будто он и был тем самым негодяем, который обезьянничает и глумится ему в затылок. — И вот тогда я посмотрю, кто хихикнет последним.

— Да стыдно же, Лавр, в самом деле, на таком драндулете… — Александр презрительно фыркнул и хотел было добавить еще что-то обидное в том же стиле, но Лавриков резко оборвал его:

— А тебе не стыдно в моем гараже «шестерку» раздолбанную держать?

Удар был, что называется, не в бровь, а в глаз. Мошкин вроде даже уменьшился в размерах. Скукожился весь и испуганно заозирался по сторонам, будто его публично пытались оклеветать, обвиняя в чем-то сверхпостыдном. Он понизил голос до шепота и, потупив взор, залепетал в свое оправдание:

— Ну… Мне по должности «шестерка»… Жалко старушку. — Мысли в его голове хаотично сменяли друг друга. — Бегает. Не на свалку же… Вдруг еще пригодится.

Его жиденькие попытки самореабилитации не устроили именитого вора в законе. Тот лишь с досадой махнул рукой, будто давая понять, что достаточно уже дискуссий на пустые и ни к чему не обязывающие темы, и уселся, наконец, на заднее сиденье своего автомобиля. Водитель покорно дождался, пока в салоне разместит свое грузное тело и Санчо, после чего вернулся на свое законное место за рулем «Чайки».

— Может, к другому магазину подкатим? — В глубине души Мошкин еще надеялся, что допотопная лавровская мечта все же получит сегодня законную отставку. — К «Саабу», например?

— Не, — поморщился Лавриков. — Не подкатим. Я передумал.

— Ты передумал, а мы так ничего и не купили, — резонно заметил Мошкин.

— Хорошо, давай купим, — безразлично заявил авторитет.

Водитель молча восседал за рулем, не смея вмешиваться в развернувшиеся на заднем сиденье дебаты и ожидая, когда же ему, наконец, будет дана команда. По большому счету ему было все равно, в какую сторону крутить баранку. К «Саабу» или в загородный особняк. Было бы соответствующее распоряжение.

— Машину? — уточнил Мошкин.

— Нет. Галстук. Или лучше кошелек. — Лавр лихорадочно отыскивал в собственном сознании то, что ему могло бы реально пригодиться в быту. — Нет, у меня зонтик сломался. Такой хороший был зонтик, надежный.

Санчо от души расхохотался. У него даже снова выступили слезы на глазах. Но на этот раз не от умиления, а на почве чрезвычайной веселости.

— Он от старости сдох, Лавр, — с трудом произнес он, не в состоянии сдерживать рвущиеся на волю спазмы. — Весной зонтику исполнилось бы семь лет! Считай, юбилей. Если век зонтика пересчитать на собачий, а потом сравнить с человеческим… Это будет… Точно. Юбилей. Целых семь лет. Очень круглая дата.