Фрэнк Грубер - Монахи-молчальники

— Да. По сути дела, я и есть тот самый американский офицер, которого трапписты приютили во время войны.

Николя с энтузиазмом закивал:

— Благодарю вас, месье. Это был бы мой следующий вопрос.

— Вы не возражаете против того, чтобы сообщить мне, как вам стало известно, что я сегодня буду здесь?

— Я не знал, что вы прибудете именно сегодня, — ответил человек из Сюрте. — Вот уже два Дня, как я здесь, но остался бы тут и завтра, и послезавтра.

— Вы знали, что я непременно появлюсь?

— Мы думали, что такое вполне возможно.

— Прошло семнадцать лет. И уж точно, каждый день за все столь долгое время вас тут не было…

— Конечно нет. — Николя смешался. — Сюрте получает информацию — как это по-вашему? — «со слухов и с колес». Мы получили письмо. Разумеется, без подписи.

— И в том письме сообщалось, что я направляюсь сюда? — резко спросил Танкред.

Николя пожал плечами:

— В завуалированной форме. В нем упоминалось, как в 1944-м в монастыре добрые братья были убиты за то, что предоставили убежище одному американцу. Даже не сообщалось имя этого американца, но говорилось, что он прибудет во Францию в ближайшие несколько дней. И ничего больше. Однако мой шеф подумал, что вы, возможно, посетите братьев, которые так много сделали для вас и такой дорогой ценой…

— Еще полчаса тому назад мне ничего не было известно о том, что немцы нагрянули в монастырь, после того как я его покинул, — заверил Танкред. — Понятия не имел о том, что они тут сделали.

Николя задумчиво разглядывал Танкреда.

— Разве не один из ваших американских президентов произнес классическую фразу: «Война — это… это дьявол»?

— «Война есть ад», — поправил Танкред. — Это заявление прозвучало из уст генерала Шермана… Какова цель вашего допроса?

Николя широко развел руками:

— Убийство есть убийство, даже во время войны. И дело не будет закрыто, пока все не выяснится до конца. Как немцы узнали, что добрые братья прячут американца? Вот с этого вопроса и начинается папка с материалами расследования. В один прекрасный день мы надеемся получить на него ответ.

Танкред покачал головой:

— В монастыре я разговаривал лишь с одним человеком — отцом Селестином.

— Хороший человек. Благочестивый. Он целых пять месяцев находился между жизнью и смертью. И выжил лишь потому, что его жизнь была праведной. Добрый Господь оставил его на этой грешной земле, чтобы он служил примером для других… И больше вы ни с кем не говорили?

— Нет. Я ушел на рассвете. В ближайшие полчаса наткнулся на немецкий патруль, но они меня не заметили. Через час был уже у своих. В монастыре я больше не появлялся и никогда не слышал, что там произошло. В те последние дни июня 1944-го дел нам хватало. Можете себе представить.

— Отлично представляю. Франция остается перед вашей страной в неоплатном долгу. — Николя достал пачку американских сигарет, предложил Танкреду и взял одну себе. — У вас нет врагов во Франции?

— Я не был здесь с 1945-го.

— У некоторых людей крепкая память.

— Насколько мне известно, у меня нет врагов во всем мире.

— Даже в Америке?

— Большую часть моей жизни я был солдатом, месье Николя. — Танкред пожал плечами. — Служил в армии около двадцати лет: сначала сержантом, потом офицером. Возможно, и нажил себе врагов, но вот уже четыре года, как я в отставке, и, насколько мне известно, никто из тех, кто служил со мной, не знает, что я поехал во Францию. — Он смешался и почти был готов достать из кармана письмо, которое показывал отцу Селестину, однако в последний момент воздержался и продолжил: — Покинув армейские ряды, я написал книгу, роман. В Соединенных Штатах он пользуется некоторым успехом, и я приехал в Европу, чтобы организовать здесь его публикацию. Книга уже издана в Англии, и вот теперь хочу попробовать найти издателя в Париже.

— Уверен, что найдете, месье. Мы, французы, большие любители чтения. — Человек из Сюрте с наслаждением сделал затяжку. — Но если вы выясните что-нибудь относительно монастыря, пока будете во Франции, пожалуйста, сообщите. Буду вам весьма признателен за это. Сам я живу в Бордо, но телефонный звонок в Сюрте в любом городе Франции тут же переведут на меня. Желаю вам насладиться пребыванием в нашей стране.

Николя отсалютовал Танкреду и направился к своей машине. Потом сдал ее задом так, чтобы Танкред смог беспрепятственно выехать на главную дорогу. Однако через некоторое время, глянув в заднее стекло, Танкред увидел, что седан, выдерживая приличное расстояние, все же следует за ним. Он поддал газку и вскоре оторвался от машины Николя.