Олег Рой: Тайный шифр художника

Я кивнул: секу, мол.

Угрюмый подался вперед, облокотился о пластиковую, облупленную кое-где по краям столешницу:

– Теперь перетрем за реальное дело, – проговорил он совсем тихо. – Придется подрыгаться, но и бабло другое будет. Тема такая: в шестидесятых в одном мордовском усилке, в одной черной хате чалилось семь блатных….

– Слушайте, – перебил его я, неожиданно для самого себя немного осмелев, – можно по-русски? А то я и половины не понимаю.

– Тьфу ты, я забыл, что ты ж по фене не ботаешь, – добродушно усмехнулся Угрюмый. – Короче, в мордовской зоне усиленного режима сидели семь человек. Точнее, девять, но двое из них безникому… то есть нас не интересуют. Нужны именно семеро. Я их знаю только по фамилиям, погонялам да по номерам учеток, ну и номер отряда знаю, реально. А мне позарез надо разнюхать про них все, что можно.

– То есть я должен по номерам их уголовных дел, или как там это называется на зоне, найти их нынешние адреса? – уточнил я.

– Смекаешь, – кивнул он. – Пригодится все, что нароешь, но первым долгом ФИО и адрес прописки. Хотя бы и на кладбище, без разницы.

Угрюмый откинулся на спинку неудобного стула и слегка потянулся.

– Оплата по три сотни за голову. Ясен пень, зеленью.

Видимо, на моем лице отразились какие-то эмоции, потому что он снова усмехнулся и зачем-то пояснил:

– Не думай, это я не из своего кармана башляю. Я, честно, сам не знаю, за что столько кидают, дельце-то вроде пустяшное.

– Не скажите, – возразил я, подаваясь вперед: начинался предметный разговор. – Это будет посложнее, чем с ментами. В наших городских, ну то есть в открытых архивах полной информации на сидельцев нет. Все основное в МВД, а туда так просто с улицы не заглянешь.

– Придумай что-нибудь. – Угрюмый отодвинул пустую кружку. – И не тяни. Заказчик копытом бьет, вынь да положь ему моих ко… клиентов. Так что действуй. У американских покойников помощи попроси.

Я непонимающе глянул на него, и Угрюмый щелкнул себя по нагрудному карману, где лежал бумажник:

– Ну, типа забашляй, кому следует, сечешь?

– Угу, – буркнул я. – Ментам. Чтоб меня сразу и упаковали. Да еще и насторожились вдобавок, что кому-то их архивы зачем-то понадобились.

– Так чего, без мазы, что ли? – В голосе Угрюмого смешивались разочарование, нетерпение и неприкрытое раздражение.

– Не совсем. Шансы есть, хотя ждать все равно придется, – вслух рассуждал я. – Иногда МВД приглашает наших поработать в свои архивы. Когда у них самих рук не хватает. И такое часто бывает, у них полторы калеки на весь документооборот. Вот если дождаться такого случая…

– То есть, – перебил он меня, – если ты там окажешься, сможешь наколупать то, что надо?

Я кивнул:

– Смогу, – и объяснил, скромно, но с достоинством улыбаясь: – Все бумаги судебной системы копируются для архива. Сами посудите: поймают они какого-нибудь типа – как узнать, рецидивист он или нет? А мало ли где поймают, замучаешься по разным отделениям запросы рассылать. Потому каталогизация у них хорошо поставлена, а я ж все-таки в системах хранения понимаю, по номеру учетки концы найти недолго. Так что, когда я окажусь у ментов в архиве, то наберу уже побольше сведений о фигурантах, а не только имена, даты и адреса. Я ведь правильно понимаю, что информации чем больше, тем лучше?

– А у тебя, пацан, бестолковка-то алмазная, – с одобрением хмыкнул Угрюмый и фамильярно постучал меня по лбу. – Я тебе за твой интерес говорил? По три сотни за имя, сечешь? А если не будешь резину тянуть, то еще и за скорость накинут. Сделаешь быстро – обломится тебе три куска.

Я слушал его и не верил своим ушам. Три тысячи долларов?! С ума сойти, это ж иномарку можно купить! При всем желании мне не удавалось придумать повод, который мог бы заставить кого-то платить такие деньги за сведения о бывших зэках. Так что все это выглядело не просто подозрительно, оно выглядело…

Точно подслушав мои мысли, Угрюмый хлопнул меня по плечу:

– Не дрейфь, пацан, не обидим. Я тебе хоть и не кум, и не сват, но дурить тебя мне без мазы. Лучше своего человека в архивах держать, всегда может выплыть дельце какое-нибудь. Зуб даю – не кину, не разведу и мочить не буду… если не заложишь и резину тянуть не станешь.

Я приложил все силы к тому, чтобы мое лицо стало непроницаемым. Но совсем не был уверен, что из этого что-то получилось.

Послышалось какое-то треньканье, и я не сразу понял, что это звонит пейджер Угрюмого. А тот вытащил его из кармана, быстро глянул на экранчик, снова убрал и чуть нахмурился.