Рут Ренделл - Непорядок вещей

— Вы думаете, у него есть любовница. Как бы странно и нелепо это ни прозвучало, но Стивен Девениш самый верный муж на свете. И он действительно любит свою жертву, и Фэй для него единственная женщина, которую он может забить до смерти. — Джейн горько рассмеялась. — На днях она звонила по телефону доверия для женщин, попавших в беду. Он в это время играл в саду с Санчией, но вернулся в дом, застал ее с телефонной трубкой и обвинил в том, что она болтает с любовником. От удара она потеряла сознание минут на пять. — Джейн разжала кулаки и устало посмотрела на Вексфорда. — Не спрашивайте, почему она не уходит от него. Ладно? Почему не вызывает полицию и все такое. Я сама у нее об этом спрашивала. Однажды.

— Но все-таки, как же дети? — повторил вопрос Вексфорд.

— Они живут там, понимаете? Присутствие сыновей его никогда не останавливает. Не знаю, что он им говорит. Например, «вот как надо воспитывать женщин» или «мамочка снова себя плохо вела», как-то так. Разумеется, это все на них влияет, у обоих… не все хорошо с психикой.

— А Санчия?

— Санчия — плод изнасилования. Ведь сейчас так уже говорят о мужьях, принуждающих жен к сексу? Насилие перестало быть их правом, верно? Так вот, Стивен ее изнасиловал, когда она лежала в постели после очередного жестокого избиения. Ей было больно, она просила оставить ее в покое, но он не отступал, он же мужчина, ему нужен секс, иначе расстроится его здоровье. После этого она забеременела. Когда она была на четвертом месяце, он ударил ее в живот. Нам не нужен еще один ребенок, говорил он, ты будешь любить его больше, чем меня. Однако этот удар обошелся без последствий, Санчия родилась и, к счастью, вполне здоровой. После рождения дочери Фэй умоляла его, буквально на коленях, больше не бить ее. Если будешь вести себя, как ответственная взрослая женщина, мне не придется тебя наказывать, ответил он. По-вашему, это нормально — становиться перед мужем на колени? Но он не перестал ее бить.

Вексфорд прервал ее.

— И при Санчии бил?

— Разумеется, и при ней. Как я вам уже говорила, мы с Фэй не можем видеться, однако по-прежнему созваниваемся. У нее никого нет, кроме меня, да и я. Что я могу? — Джейн Эндрюс прокашлялась, словно боялась, что голос сорвется от волнения. — Я не могла взять и высказать ему все, что думаю. Он бы потом выместил злость на Фэй. Я это знала. Однажды я к нему подошла, после первого случая, когда она призналась, что он ее бьет. Это случилось лет семь назад. Я ему пригрозила полицией, а он, знаете, что заявил? Стал все отрицать, говорил, будто это выдумки Фэй, что она неврастеничка или похуже, но, к счастью, у нее любящий и понимающий муж. Он не разозлился на меня, говорил совершенно ровным тоном, почти по-отечески успокаивал, в общем, как всегда, — само очарование. Просто отыгрался потом на Фэй.

— Но в конце концов вам запретили бывать в их доме?

— Когда я узнала, что он избил Фэй в присутствии Роберта, которому тогда было всего три года, как сейчас Санчии. Он специально сделал так, чтобы мальчик это видел. Взял ребенка из рук матери, посадил его рядом и начал ее бить прямо у него на глазах. Пусть учится, как надо обращаться с непослушными и глупыми женщинами, говорил он. Я снова пошла к нему, сказала, что так больше нельзя, что я заберу Фэй с детьми к себе домой, хоть и не знала, как. Но я твердо решила это сделать, и он это видел. Тогда и запретил мне появляться у них. Меня, разумеется, это не остановило бы, но он вымещал бы злость на жене, чего я допустить никак не могла. Так мы перешли на телефонное общение, но даже тогда Фэй боялась, что он нас разоблачит. Обычно звонила я, но когда появилась услуга проверки последнего входящего звонка по номеру 1471, она запаниковала и попросила звонить только в те часы, когда его не бывает дома.

Вексфорд, молча слушавший об этих страданиях, спросил:

— Кто придумал увезти Санчию?

— Фэй, не я, — быстро ответила Джейн. — Мне такое даже в голову не приходило. Она сказала, что иначе покончит с собой.

— То есть, она хотела отдать Санчию чужим людям? Чтобы девочка не видела, как родной отец постоянно третирует мать? Чтобы она выросла в счастливой семье, пусть даже миссис Девениш больше никогда ее не увидит?

— Да, именно. Когда Фэй впервые предложила это, несколько месяцев назад, я подумала, что она сошла с ума. К тому же я не представляла, как это можно сделать. Но потом вспомнила о своей сестре Луизе. Знаете, она не раз пыталась усыновить ребенка из Восточной Европы, но всякий раз это срывалось, и я решила, что она уже отчаялась, но не тут-то было. Сестра сказала, что настроена решительно, даже решительней, чем когда-либо, в общем, готова на все. А проблемы, которые я в отличие от Фэй предвидела, вроде получения для Санчии нового свидетельства о рождении или паспорта, Луиза решила сама, у нее ведь остались документы умершей дочки.