Наталья Андреева - Эскорт

Напряжение возникло только тогда, когда Мат‑роскин внезапно исчез. Шел, приметно мелькая рыжей маковкой, — и вдруг забежал в один из магазинов. И исчез. Машина, в которой ехали майор Волнистый и лейтенант Попугайчик, притормозила; по рации начались переговоры. Когда прошло минут десять, сотрудники ФСБ заволновались.

— Что там у вас?

— Не выходил.

— Проверить.

Через несколько минут пришло сообщение, что Матроскина в магазине нет. Вот тогда в эфире начался настоящий мужской разговор. Тщательно спланированная операция оказалась под угрозой срыва. Никто не понимал, куда исчез объект. Первым делом выяснили, что черный ход в магазине отсутствует.

— Куда ж он делся? — вопрошало начальство сидящих в машине. В салоне было отчетливо слышно каждое непечатное слово.

Суета продолжалась минут пятнадцать. Уже готовились дать отбой, когда с площади пришла спасительная весть:

— Нашли!

Оказалось, что Матроскин просто надел на голову темный парик. Сначала отвлек внимание маячком, рыжей шевелюрой, а потом «погасил» его — и следившие за Пентюховым люди потерялись. Повезло, что кто‑то засек объект, когда Пентюхов уже сел в такси с неизвестным. Дальнейшее было делом техники. Определив окончательно, что в машине именно Матроскин, его больше не отпустили. И его, и курьера взяли за передачей товара. Оба не сопротивлялись — послушно легли на землю, руки сцепили на затылках и замерли, не провоцируя группу захвата. Тертые калачи.

В спортивной сумке, которую пытался передать курьер, оказалась маковая соломка и пакет героина на солидную сумму в иностранной валюте. Операция завершилась успешно, и майор в тот же день получил возможность поговорить с Василием Пентюховым.

Матроскин был спокоен. И вблизи действительно похож на кота. Лицо круглое, глаза зеленые, ресницы рыжие. Только услышав вопрос Волнистого, заволновался.

— Какой‑такой ствол? Подсунули, гады? Я стволов не ношу! Лишнего на себя не возьму! Хоть режьте!

— Послушай, Пентюхов, я тебя спрашиваю про тот «Марголин», который ты в студенческой общаге продал. Помнишь? Барабанова помнишь? Ну?

Глаза Матроскина стали похожи на щелочки.

— А если вспомню?

— Ну, тогда и мы про что‑нибудь забудем.

— Эх, плакала моя квартирка! — с сожалением сказал Матроскин. — Какой ремонт в ней задумал, а? Пока в камере парился, все мечтал, как обои буду клеить. Плиточку кафельную в ванной комнате уложу. Сеструха к мужу переехала, мамаша на даче живет. Никому не надо. А дом — он у человека должен быть… Если бы не сука Барабанов… Бес попутал, да и эта сволочь… — Он скрипнул зубами. — Из‑за двух стволов так убиваться! Да у него вся стена была оружием увешана. Ну не гад?

— Слушай, Василий, как все было? Ты же до этого в чужие квартиры не залезал?

— Не залезал, — с сожалением сказал Пентюхов. — Бес попутал. Да дружок мой, Юрка. Я пьяный делаюсь дурной. Приехал к нему как к человеку. Эх! А он сразу поллитру на стол: бах! Ну, выпили мы. А тут ему с работы позвонили: у их величества Ба‑рабанова баба кран сорвала. Юрик мне сказал: посиди, мол, в квартире, я починю по‑быстрому, денег дадут. А какой из Юрика сантехник? Да и на барабановскую квартиру охота было поглазеть. Слыхал я про него. Большая шишка была! Партийный босс! Пошли мы с Юриком вместе. Квартирка, конечно, шикарная. Мебель импортная, диваны бархатом обиты, хрусталя в стенке полным‑полно. И такое зло меня взяло! Особенно в ванной. Как бы я эту плиточку в собственной квартирке своими руками выкладывал! А? Только где ж ее, родимую, было взять? Дефицит! А этим гадам из‑под полы все могли достать. Простым смертным, значит, ни фига, а всяким там партийным руководителям…

И Матроскин начал материться, протестуя против социального неравенства. Тогда от большой обиды захотел он выпить еще. И получив от барабановской бабы трешку, приятели купили вторую бутылку водки. Василий Пентюхов пить не умел. Бывают люди, в пьяном состоянии спокойные, быстро засыпающие, Пентюхова же неудержимо тянуло на подвиги. Именно он предложил приятелю залезть в барабановскую квартиру. Тем более что, сидя в скверике возле магазина, они видели, как выдавшая им трешку особа нырнула в черный ход. С парадного в магазин шли простые смертные, перед которыми выставлялись пустые прилавки. Василий Пентюхов тут же вспомнил кафель в барабановской ванной и разозлился окончательно. Приятелю он разъяснил, что раз жену партийного работника в срочном порядке пригласили в магазин, значит, там будет длительная примерка. Пока Барабанова все тряпки не перещупает, она из магазина не выйдет.