Александра Кравченко - Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/

Леонид привез Жоржа в небольшой уютный ресторан на тихой улице. Посетителей было немного, и Становой с Фалиным уселись за столик в углу, где высокая спинка полукруглой скамьи отгораживала их от зала. Опасаясь, что актер скоро дойдет до кондиции и не сможет двух слов связать, Леонид не стал заказывать крепкие напитки, а только бутылку легкого вина, да закуски посытнее.

— За позднее, но очень приятное знакомство бывших звезд ринга и сцены! — провозгласил Жорж, опрокидывая в себя первый бокал. — Я, конечно, уже не то, что раньше. Меня в последнее время и на улицах не узнают, а уж в светской тусовке за человека не держат. Но я им все же не позволю! — глаза актера мрачно вспыхнули. — Можно оскорблять меня, как Гошу Фалина, но нельзя как медиума! Потому что все люди искусства — медиумы, проводники, несущие энергию космоса на грешную землю.

— Хорошо сказано. Подобное я читал в одном интервью Марины Потоцкой. — заметил Леонид.

— Да… Она редко давала интервью, но, если уж соглашалась — то не пустословила, как многие другие. — Жорж с печальным видом посмотрел куда-то в сторону.

— Ничего, Гоша, ты еще встряхнешься. — Леонид ободряюще похлопал его по плечу. — Я ж помню те времена, когда ты был на высоте. Между прочим, однажды я видел тебя вживую — на сцене «Нового Глобуса», но как-то постеснялся подойти, познакомиться. Вы тогда с Мариной Потоцкой блистали в спектакле «Мизантроп».

— Да, когда-то я был на взлете, — мечтательно проговорил Жорж. — А как Марина меня бросила, так и пошло-поехало… И зачем она это сделала? — Он глубоко вздохнул. — Останься она со мной, я бы ее уберег, она бы сейчас была жива.

Жорж подпер подбородок рукой и мрачно уставился в одну точку. Леонид тронул его за плечо и осторожно заметил:

— Ты бы ничего не мог исправить. Человека не убережешь от самого себя. Марина была слишком эмоциональной и сделала это под влиянием минуты.

— Что сделала? — Жорж вскинул на собеседника пьяные страдальческие глаза. — И ты веришь, что это было самоубийство? Все верят… Только мы с Лилей Чубаровой не верим. Не могла Марина так поступить.

— Вообще-то мне тоже подобная мысль приходила а голову. Трудно представить, чтобы такая женщина, как Марина, где-то покупала пистолет…

Фалин, как это часто бывает с пьяными, ухватился за последнее услышанное слово и стал повторять:

— Пистолет… Пистолет… для убийства нужен пистолет… для самоубийства тоже. Пистолет — это не больно. Можно еще замерзнуть на морозе — тоже, говорят, не больно… Убийство можно выдать за самоубийство. А наоборот тоже можно. — Мимо них прошел официант с ведерком льда для шампанского, и Жорж, словно что-то вспомнив, указал пальцем ему вслед. — Лед! Ну, конечно! Есть такой рассказ… кажется, у Агаты Кристи. Один эсквайр решил повеситься, а вину свалить на другого, своего врага. Купил огромную глыбу льда, стал на нее, оттолкнулся и… Ну, в общем, когда его нашли, лед уже растаял, и все решили, что, раз поблизости никакого предмета нет, то беднягу повесили его враги… Ну, еще раз за встречу! — Жорж опрокинул в себя полный бокал вина и снова мрачно уставился в одну точку.

Осторожно, чтобы не спровоцировать пьяного на какой-нибудь выбрык, Леонид спросил:

— Значит, по-твоему, Марину убили? Кому же она так мешала? Притом, такое чистое убийство организовать непросто. Тут возможности нужны.

— Возможности? — тупо повторил Жорж. — А мало ли у кого они есть? Вот хотя бы у Голенищева.

— Ты хочешь сказать, что Виктор мог убить Марину? — удивился такому намеку Леонид. — Женщину, которую когда-то любил? Или ты это в переносном смысле?

— Слушай, — Жорж повернулся к Леониду всем корпусом, — ты Оскара Уайльда читал?

— Ну… когда-то читал «Портрет Дориана Грея». А что?

— А мне приходилось декламировать его стихи на вечере английской поэзии. Так вот, у него есть такая штука — «Баллада Рэдингской тюрьмы», а в ней такие слова:

— А, теперь я тебя понял. — Леонид даже вздохнул с облегчением. — Ты хочешь сказать, что Виктор мог убить Марину морально, то есть, довести ее до самоубийства. Интересно, как же он на нее воздействовал, если они уже много лет не жили вместе?

— Хочешь знать, чем он ее доставал? — спросил Фалин, и его глаза на какой-то миг даже протрезвели. — А чем еще можно достать на расстоянии, как не своей славой и успехами? Саша Пушкин не зря ведь так написал: