Александра Кравченко - Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/

В это время на кухне засвистел чайник, и старая дама сделала движение, чтобы встать, но Герасим остановил ее и почти толкнул обратно в кресло. Она испуганно от него отшатнулась, а он процедил сквозь зубы:

— Сидеть. Я спешу, не трепыхайтесь. Голенищев кого-то хочет к вам в гости направить, а мне эта встреча ни к чему.

— Значит, он имел в виду не вас?.. — пролепетала Евгения.

— Не меня. Я пришел сам по себе. Отвечай, как зовут эту бабу из Полтавы? Какого она возраста? Где остановилась в Москве?

— Я ничего не знаю… Мне плохо, позвольте взять лекарства…

Евгения порывалась встать, но Герасим снова удержал ее в кресле. Его пальцы, сдавившие ей плечо, показались Евгении твердыми и холодными, как железо. В памяти бывшей примадонны внезапно промелькнула сцена из «Пиковой дамы». Именно в партии Графини Евгения Потоцкая появилась на сцене в последний раз. Кассету с записью этого спектакля она сегодня утром вставила в магнитофон, собираясь послушать.

Чайник на кухне отчаянно свистел; казалось, еще немного — и взорвется. Пугающие глаза Герасима придвигались все ближе. Последним усилием воли примадонна дотянулась рукой до клавиши магнитофона и нажала ее. Раздавшиеся звуки заставили Герасима поневоле дернуться в сторону.

— Что такое?.. Зачем ты это сделала, старая дура? Ты будешь отвечать на вопросы?

Герасим стал так больно трясти Евгению Константиновну за плечи, что у нее перед глазами все поплыло и затянулось туманом. Примадонна успела подумать: «Я еще сойду за Графиню, но Герка совсем не похож на Германа». В следующую секунду ей показалось, что в груди разорвался огненный сноп, и тысячи раскаленных игл впились в сердце. Последним в ее потухающем сознании было чувство внезапного освобождения от всего: от боли, горя и страха.

На этот раз ангелы не прилетели на помощь, да Евгения Константиновна их и не призывала. Ей оказалось легко уйти в тот мир, где ее близких было больше, чем в этом.

Кончина старой дамы произошла так быстро, что Герасим и опомниться не успел, только выругался в сердцах. Убедившись, что Потоцкая мертва, он поспешно покинул квартиру и не стал выключать ни магнитофон, ни чайник. Герасим решил, что у человека, который должен прийти в эту квартиру после него, вполне может создаться впечатление, будто старуха, слушая музыку, забыла о чайнике, огонь потух, газ стал заполнять квартиру, и это спровоцировало у нее сердечный приступ. А, если в эту квартиру долго никто не сможет проникнуть, то еще и до взрыва дело дойдет.

Лифт затарахтел, остановившись на одном из верхних этажей. Герасим не стал его дожидаться, неслышными шагами побежал вниз по лестнице. Внизу он оказался почти одновременно с лифтом. Молодая женщина, осторожно выкатив из лифта детскую коляску, попросила Герасима:

— Мужчина, подержите, пожалуйста, дверь.

Герасим, стараясь не смотреть на женщину, придержал тяжелую дверь подъезда. Молодая мама, оглянувшись на него, поблагодарила. Он молча кивнул и торопливо зашагал в сторону.

Ребеночек захныкал, и мама стала успокаивать его и кутать, чтобы не глотнул холодного воздуха. В этот момент к подъезду подошел Леонид Становой. Он буквально на несколько секунд разминулся с Герасимом. Мельком взглянув на женщину с коляской, он наклонился к домофону и набрал номер квартиры Потоцкой. Ответа не было. Встревоженный Леонид вытащил мобильник и стал звонить Евгении, но ее телефон не работал. Впрочем, об этом и Виктор упоминал. Леонид огляделся по сторонам. Женщина с коляской все еще стояла поблизости и даже с интересом смотрела на него.

— Простите, вы из этого подъезда? — обратился к ней Леонид. — Здесь живет пожилая женщина, бывшая певица…

— Евгения Константиновна? — тут же откликнулась молодая мама. — Я ее очень хорошо знаю. Вы к ней?

— С ней договаривались о встрече минут десять назад, не больше. Не могла же она за это время исчезнуть. И телефон не работает.

— Странно… — насторожилась соседка. — Знаете, мне кажется, от нее только что уже вышел один гость. Да, я почти уверена, что он был именно в ее квартире. Я столкнулась с ним на первом этаже, и мне не понравилось, что он прятал лицо. Но я все-таки успела его рассмотреть.

— Подождите… попробуйте его описать. — Леонид был не на шутку встревожен. — Как он выглядел?

— Ну… среднего роста, довольно худой. Лицо узкое, желтоватого цвета. А глаза такие… в общем, глубоко посаженные. Больше ничего не успела заметить, он очень быстро отвернулся.