Луис Ламур - Одиночка

Консидайн имел репутацию решительного бойца, способного выстоять в любой перестрелке и умеющего без колебаний посылать пулю за пулей. В том суровом мире, где они все обитали, такие качества характеризовали его как настоящего мужчину.

Но у человека, избравшего путь преступника, нет перспективы. Погибнуть с оружием в руке или умереть в тюрьме - вот и весь набор. Спэньер окончательно решил, что его дочери не пристало водить дружбу с бандитом.

Однако, приняв такое решение, он тут же вспомнил, что и Пит Рэньон был и грабителем и бандитом, а теперь вот защитник закона и уважаемый гражданин. Люди Запада незлопамятны. Они могут простить все, кроме предательства и трусости.

Назойливая кенгуровая крыса осторожно подошла поближе и с любопытством вдыхала кофейный запах. Ленни отломила кусочек сухаря и бросила ей. Крошечное животное метнулось в сторону, сделав громадный для себя - футов семь - прыжок, затем остановилось, успокоилось и оглянулось. Видя, что погони нет, любопытное маленькое создание поспешно вернулось, совершило несколько кругов вокруг сухаря, обнюхало его и, наконец, цепко ухватив передними лапами, принялось грызть.

Покончив с трапезой, путники покинули ущелье. Солнце палило вовсю. Трещали цикады. Три диких свиньи пересекли тропу. В тени скалы гремучая змея беспокойно подняла голову и заиграла своей погремушкой, когда они проезжали мимо. Одинокий канюк лениво выписывал круги в раскаленном небе.

Спэньер думал о парнях, с которыми недавно расстался. Каково-то им сейчас?

- Ладно, - сказал он, вздохнув. - Дай им Бог удачи! Ленни взглянула на него. Ей не нужно было объяснять, кого он имел в виду. Она сама думала о них. О Консидайне, по крайней мере, о его темных, вьющихся кудрях. Как спокойно смотрел он в лицо отца, пренебрегая опасностью, но и на пулю не напрашивался! Он не сказал ни одного слова в свое оправдание -только в ее защиту. И никаких извинений.

- Папа!

Дэйв посмотрел на дочь и понял, что она больше на него не сердится.

- Как думаешь, они справятся? - спросила она.

Он помолчал немного, взвешивая все за и против, и, наконец, ответил:

- Если это вообще осуществимо, то они не оплошают. - А потом добавил: Вся беда в том, котенок, что взять банк - полдела. Потом ведь тебя долго преследуют, и ты бежишь, что есть силы. Может, и ускользнешь, на сей раз, но невозможно всю жизнь удирать. Когда человек поднимает руку на закон, рука каждого честного человека поднимается на него самого. А главное, таким образом ничего не приобретаешь, ничего не накапливаешь. Кое-кто из этих людей, в конце концов, начинает понимать, как мало они преуспели за прошедшие годы. Я знал одного такого. О нем говорили, что ему всегда везет. На самом же деле треть своей сознательной жизни он провел в тюрьме, над ним висело два смертных приговора, а кормился он подаянием бывших компаньонов да других людей.

Спэньер прищурил глаза, глядя на горизонт, где волны горячего воздуха колыхались над пустыней.

На юго-западе тоже поднимался столб дыма.

Глава 6

Консидайн посмотрел на свои большие серебряные часы.

- Вы, ребята, придете в город без двадцати час. Я могу обещать вам десять... пятнадцать минут от силы. Харди стрельнул в него глазами: - А выдержите? Консидайн усмехнулся: - Он выносливый малый. - Эту его беспечную усмешку они хорошо знали. - Я еще выносливее. - Он поудобнее уселся в седле. - И никакой стрельбы. Только в случае крайней необходимости. Если начнется перестрелка, вы, парни, должны будете проявить себя как лучшие стрелки Запада. Я их знаю - соревновался с ними.

Отъехав немного, Консидайн оглянулся. Парни стояли рядом и махали ему вслед. У него на миг сжалось сердце. Они такие отличные, славные ребята. И зачем только ему понадобилось втягивать их в эту историю?

По дороге его занимали мысли о Ленни. Удивляло, как с ним могло такое случиться? Ведь они совсем недавно познакомились. Чувство нахлынуло так неожиданно! Он пытался припомнить, что испытывал к Мэри, и не мог. Наверное, просто был очень молод, а Мэри считалась самой хорошенькой в округе. Или, наконец, пришла зрелость? Однажды отец сказал ему: .

Теперь Консидайн вполне осознал справедливость слов отца. В юности ему казалось, что взгляды старшего поколения устарели, и пожилые люди во многом не разбираются, но, повзрослев, понял, что слишком мало знает жизнь сам... Вот и получилось, что сейчас ему не о ком заботиться и никто не заботится о нем. Да это и невозможно при том образе жизни, который он вел теперь. Угрожать людям, красть их имущество - какие уж тут шутки. Обман, даже самый незначительный, остается обманом.