Луис Ламур - Верхом по темной тропе

Он натянул поводья:

- Смотри, Сакетт, ты мне не понравился.

- Смотрю, - сказал я, - но когда ты отправишься за моей шкурой, советую прихватить людей побольше.

Он повернул лошадь и выругался, глухо и злобно пробормотав:

- Мне не нужны люди, Сакетт. Я сам с тобой справлюсь... в любое время.

- Так я здесь.

- Босс! - умоляющим тоном крикнул худощавый человек. - Те воры уходят все дальше. Голландец развернулся к тропе:

- Верно, уходят, - и пустил лошадь вскачь.

"Это подлый человек, - сказал я себе. - Человек, которого надо остерегаться. Я раздразнил его, вынудил отступить, заставил выглядеть мельче, чем он хотел казаться перед своими людьми.

Логан, ты нажил врага. Ну, ничего, у меня их хватает. Одним больше, одним меньше..."

Тем не менее решил держаться подальше от Голландца Бранненбурга. И теперь, и на будущее.

Он пришел на эти земли, не отличаясь от сотен других переселенцев, и выбрал место там, где надо было драться, чтобы отстоять его. Но он стал слишком полагаться на силу, зная, что она защищает его от врагов. И поэтому сила стала для него самым главным в жизни. Ему нравилось, что о нем идет молва как о жестоком, безжалостном человеке. Ему нравилось, что его называют крутым хозяином. Он трудом заработал землю и самостоятельность, но теперь плечом прошибал дорогу в жизни, отбрасывая с нее себе подобных. С самого начала он жил правильно, но потом поверил в свою исключительность, в свою способность жить только правильно. Стал сам решать, кто преступник, а кто нет, и вместе с бандитами кравшими скот и лошадей, убил несколько невиновных поселенцев и бродягу-ковбоя.

Я повстречался у него на пути и не уступил, а этого он простить не мог. И если бы не моя осторожность, приговор был бы вынесен тут же.

Дорога потеряла былую привлекательность. Я двинулся в горы, огибая осинники и петляя между разбросанными тут и там елями. Где-то впереди лежала старая индейская тропа, которая протянулась на многие мили в горных лугах над лесом. Подумал, что Бранненбург ее не знает.

Ранчо Голландца лежало внизу на равнине, и я решил, что он не тот человек, чтобы путешествовать по горам, если это от него не требуется или если он за кем-нибудь не охотится.

Я нашел тропу - едва заметную ниточку, извивающуюся по заболоченному ярко-зеленому лугу.

Дважды видел оленей - по дюжине в стаде, а один раз на дальнем склоне лосей. Все время попадались сурки, а большой орел кружил надо мной все утро. То ли он надеялся, что я кого-нибудь подстрелю и поделюсь с ним добычей, то ли ему просто было одиноко.

Меня окружали серые и иззубренные скалистые вершины, и только кое-где в тени еще белел снег. Пустынность пейзажа подчеркивала тишина, нарушаемая лишь мягким стуком копыт да редким звоном подковы о камень.

По таким тропам я ездил не раз, и всегда с осторожностью. Это была одинокая тропа, давно позабытая с тех пор, как ее проложили индейцы. Но я не сомневался, что их тени до сих пор бродят вдоль склонов.

Один раз в молодой поросли на краю леса заметил гризли. Он встал на задние лапы, чтобы получше рассмотреть меня, - громадный зверь весом в полтонны или больше. Гризли был ярдах в ста и не испугался. Конь всхрапнул и немного заартачился, но не остановился.

На тропе встретились следы пумы. Она всегда выбирает самую легкую и прямую дорогу, даже если ей что-то мешает. Но я ее не видел: пума знает запах человека и сторонится его.

Наступил уже полдень, когда решил сделать второй привал. Нашел ручей, вытекающий из-под снежной шапки на горном хребте, и покинутую хижину золотоискателя, в которой давно никто не жил. В теле горы был прорыт туннель, а в хижине обнаружил тачку.

Я попил воды из ручья и решил оставить хижину в покое, потому что не хотел попасть в западню из четырех стен: первым делом любой проезжий заглянет туда. А отъехал в сосновую рощицу и разжег костер, дым которого растворялся в вечнозеленых ветвях.

Кофе получился вкусным. Поев, долго смотрел на тропу и долину, открывающуюся в горах и окутанную легкой дымкой.

Остальной путь был спокойным.

Через два дня я добрался до места.

Длина Браунс Хоул - мили тридцать три - тридцать четыре, а ширина - шесть миль. Округу поят река Грин Ривер и несколько ручьев, берущих начало на горе Даймонд Маунтин и впадающих в Грин Ривер. Здесь густо растут шалфейные кусты, а в окружающих горах - сосны, ели, повыше - кедры.

Я искал Айсона Дарта - так он себя называл. По-настоящему его зовут Хаддлстон, по-моему, Нед. Он чернокожий и ездил с шайкой Типа Голта, пока рейдеры из Хэта не отставили их от дел.