Луис Ламур - Верхом по темной тропе

Хотелось как можно быстрее возвратиться на ранчо, но у меня вовсе не было желания рисковать из-за этого скальпом. Остановка давала лошади отдых, а мне - завтрак и возможность осмотреться и понаблюдать за тропой, которую только что прошел.

Я надеялся, что выехал с "Эмпти" незамеченным, но, полагаясь только на надежду, можно легко оказаться убитым. Если кто-то шел по моему следу, то, прежде чем съехаться, следовало увидеть его... или ее.

Сидя на солнышке в ожидании кофе, пока наслаждался прекрасным утром. Когда еду один, никогда не тороплюсь. Мне нравится не спешить, дышать воздухом, чувствовать его... Я люблю ощущать его свежесть, его вкус.

Вскоре кофе закипел. Он оказался крепким - такой сдерет шкуру с быка. Парень, с которым однажды пас коров в Соноре, говорил, что моим кофе можно снимать рога: капнешь - они и растворятся. Конечно, неправда, но что-то в этом есть. Дремоту словно рукой снимает.

Прожевывая мясо, я прихлебывал кофе, прислушивался ко всем звукам и поглядывал на коня. Он был диким, а у дикой лошади чувства как у оленя и намного больше соображения.

Вдруг чалый поднял голову, насторожился и раздул ноздри. Я пододвинул винчестер и скинул ремешок с рукоятки револьвера, придерживающий его в кобуре. Сам не ищу приключений, хотя мне случалось хоронить тех, кто искал.

Их было двое. Они ехали, изучая следы на тропе, и поэтому не заметили меня. Я медленно встал с винчестером в руках. В этот момент мой конь заржал, и они одновременно резко повернули головы, словно те сидели на одной шее.

- Вы что-то ищите, ребята? - Винчестер легко лежал в моей ладони. Я никогда не целюсь, а просто смотрю туда, куда стреляю.

Им это не понравилось. На вид они были тертыми калачами. Оба сидели на лошадях с клеймом "Восемь-лесенка-восемь" моргановской породы. Прекрасные животные, и притом переклейменные, что сразу видно невооруженным глазом.

- "Восемь-лесенка-восемь", - сказал я с иронией, - и к тому же моргановские. В здешних краях не так уж много моргановских, но умелый парень с кольцом от подпруги и при помощи жаркого костра может переделать "Шесть-четыре-шесть" в "Восемь-лесенка-восемь", почти не стараясь.

- Ты думаешь, мы их украли?

- Вы или кто-то еще, но на вашем месте я бы от них избавился, и поскорее.

- Почему? - спросил один из них.

- Вы слыхали про Голландца Бранненбурга?

- Не он ли гнал тех ребят от Монтаны до Техаса?

- Ага. Тот самый. - Я усмехнулся. - Вы, может, и не знаете, но это он зарегистрировал клеймо "Шесть-четыре-шесть". Вы сидите на его лошадях.

Мне показалось, что их лица под загаром слегка посерели.

- Ты шутишь, - сказал один из них. - Да мы!..

- Заткнись, чертов дурак! - Тот, что постарше, был так же зол, как и испуган. - Я тебе говорил, это было слишком легко!

- А теперь он, наверное, едет прямо за вами. Я слыхал, Голландец времени даром не тратит. Так что пока ездите, учитесь молиться. Голландец гордится своими лошадьми.

Они развернулись и понеслись прочь. Ну а я допил кофе, затянул подпругу и собрался уже сесть в седло, когда услышал, что кто-то приближается.

Голландец показался мне жестким мужиком. У него было квадратное злое лицо. На вид можно дать лет пятьдесят, и выглядел он таким же широким, как и высоким, но каждая унция его веса - это хорошо продубленная кожа и железо. Их было девять. Они подскакали и тут же охватили меня полукругом. Я встал к ним лицом, крепко сжимая винчестер.

Они сразу оглядели и оценили меня и коня.

- Эй ты! - крикнул Голландец. - Здесь проезжали двое, ты их видел?

- Не приглядывался, - сказал я в ответ.

Он двинул на меня лошадь. О Голландце ходило много слухов, и ни один из них мне не нравился. Он хозяйствовал на ранчо, но хозяйствовал как дикий бык. Попробуй его раздразнить - и ты труп. Говорили, что как-то раз он поймал двух скотокрадов и поджег их.

- Тебе лучше не умничать и отвечать, когда тебя спрашивают. Мне кажется, ты один из них.

- Врешь. Ничего такого тебе не кажется. Он схватился было за свою пушку, но винчестер уже смотрел прямо на него.

- А вы, ребята, сидите смирно, - бросил я остальным. - Если кто-нибудь дернется, я убью вашего главаря.

- У тебя не хватит духу, - нагло сказал Голландец. - Убейте его, ребята.

- Босс, - сказал сухой жилистый человек. - Это Логан Сакетт.

Дурная репутация может причинить немало вреда, но иногда она помогает. Голландец Бранненбург вроде как обмяк и облизал губы. Пересохли, наверное.

- Ты знаешь следы своих лошадей и можешь их читать, поэтому не закидывай лассо слишком далеко. Твоя шкура дырявится точно так же, как у других.