Чингиз Абдуллаев - Распад. Обреченная весна

Сообщение Би-би-си. 13 января. 15 часов

Президент Горбачев заявил, что о случившемся в Литве узнал только сегодня утром. Министр внутренних дел Пуго подтвердил, что президент страны не отдавал приказа о применении оружия в Литве, хотя там и были многочисленные случаи нарушения Конституции СССР. Министр обороны маршал Язов считает, что начальник гарнизона имел право принять самостоятельное решение. По заверению Язова, танки в Вильнюсе не стреляли. По последним данным, число раненых увеличилось до ста сорока четырех человек.

В эту первую ночь они вели себя как неопытные дети. Привыкали друг к другу, смеялись, шутили, забавлялись. Им было весело и хорошо вдвоем. Карина позвонила и сообщила матери, что сегодня уедет в Вильнюс, и они провалялись в постели до полудня. Вставать не хотелось, уходить тоже не хотелось. Наконец решили, что можно уехать поездом вечером, и оставались в его номере еще несколько часов. Словно не было этих долгих двенадцати лет, разделивших их друг с другом. Словно между ними не стояли его тяжелое ранение, ее замужество, родившаяся дочь, развод, их потерянные и неполученные письма, конфликт в Нагорном Карабахе, кровь, пролитая с обеих сторон, бегство ее родственников из Баку. Все это словно отошло на второй план.

Она провела пальцем по его груди и заметила:

– У тебя уже появились седые волосы даже на груди, а тебе только тридцать лет.

– Уже целых тридцать, – улыбнулся Мурад. – Когда тебе нужно быть в Вильнюсе?

– Хотя бы завтра днем. Там в любой момент может произойти все, что угодно.

– Я позвоню в Союз и попрошу забронировать нам билеты на сегодня. Там есть женщина, которая творит чудеса. Она делает всем гостиницы и билеты. Все писатели Союза ее хорошо знают. Потрясающая женщина!

– Тогда почему ты остался здесь, а не в «России» или «Москве»? – спросила Карина. – Обычно классики твоего ранга получают полулюксы или люксы в этих двух гостиницах.

– Мне удобнее оставаться здесь. Говорят, что напротив живет сам Эльдар Сафаров, который переехал сюда несколько дней назад.

– Кто это?

– Очень важная шишка, – пробормотал Мурад. – Работал у нас заместителем заведующего административным отделом и попал сразу в ЦК КПСС инструктором. Говорят, что ему выделили в курацию всю милицию страны. Можешь себе представить? Я его немного знаю, очень толковый и умный работник.

– Значит, вы все время пытаетесь протолкнуть своих земляков на большие должности в Москве? – усмехнулась Карина. – Готовите свое азербайджанское лобби.

– Ничего мы не пытаемся, как раз наоборот. Из наших никто не попал сюда за последние пять-шесть лет. А из соседней Армении взяли шестерых. Вот такие пропорции. Мне говорили, что в самом ЦК работают больше десяти твоих земляков и только двое моих.

– Ты все никак не можешь забыть об этом конфликте, – нахмурилась Карина.

– И ты не сможешь забыть, – пробормотал он. – Это такая трагедия, которую мы все не скоро забудем. Посмотри на часы, кажется, мы не успеем и на поезд. Нужно срочно звонить Пашкевич и заехать в ней, чтобы взять бронь.

Все получилось, словно они заранее планировали свою поездку. Пашкевич была на месте, выделила им бронь на два билета в спальном мягком вагоне, и вечером они уже тряслись в поезде, заперев купе сразу, как только вошли в вагон. Им отчасти повезло – в этот январский день было не так много пассажиров, желающих отправиться в столицу Литвы.

Этой ночью они опять не спали, перебираясь по очереди с полки на полку друг к другу, благо оба места были внизу. Такие вагоны считались фирменными, и за них брали обычно на двенадцать рублей больше обычного. Им было о чем вспомнить и что рассказать. Заснули они только в пятом часу утра, а уже в полдень стояли на привокзальной площади города Вильнюса. И сразу погрузились в противостояние, которое, казалось, витало в воздухе. По вокзалу ходили усиленные наряды милиции. Причем сразу было видно, кто из них – прибывшие в командировку омоновцы и десантники, а кто – сотрудники из местного департамента защитников края.

Они старательно избегали общения, но нельзя было не заметить, какие взгляды они бросали друг на друга, эти противостоящие пары. При этом местные защитники принципиально говорили по-литовски, даже если среди них были русские, поляки или белорусы. А противостоящие им сотрудники милиции и ОМОНа также принципиально говорили по-русски, хотя и среди них были литовцы. Карина и Мурад поймали такси и поехали в Центральный комитет на пресс-конференцию. Ее проводил секретарь ЦК Компартии Владислав Швед, мужчина среднего роста и возраста, с ежиком коротко остриженных волос, излагая причины недовольства литовских рабочих предприятий, требовавших наведения порядка.