Галина Романова - Жизнь нежна

— Малыш, ты чего пришла, а? — Хаустов поморщился. — Мне работать надо, с ужином задержался, время упустил.

— Нет, ты скажи, мне плохо так? — Ее руки легли на бедра.

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал он рассеянно и добавил, чтобы выглядело убедительнее: — Но больше не поправляйся, идет?

— Хорошо. — Она кивнула и сказала с притворным расстройством: — Значит, все-таки я сильно прибавила в весе, раз ты так говоришь.

— Как? Ну, как я говорю? — откликнулся тут же Хаустов: обижать супругу было не в его правилах.

— Ну, что больше мне нельзя прибавлять, — напомнила Тая, надув губки. — Конечно, я склонна к полноте, и мама у меня очень полная была. Мне надо следить за собой, а я мясо с картошкой на ночь жру. Неправильно это, да, Сереж?

— Ты и съела-то… — ответил он машинально, быстро бегая пальцами по клавиатуре. — Поплывешь. Сядешь на диету. Зойка-то вон сидит, и ты тогда сядешь.

— Зойка! — фыркнула Тая, тут же поджав губы. — Нашел, кого в пример приводить. Она из-за лишних пятидесяти граммов, крапиву жевать начинает. Я так не могу. Я люблю вкусно поесть. А Зойка… Ей лишь бы выглядеть. Она себя стольких радостей в жизни лишает.

— Каких, например?

Хаустов сразу насторожился, упустив какую-то важную мысль. Пальцы сделали опечатку.

Черт! Опять она начала эту тему. Теперь не остановить. Сейчас с Зойки плавно перекинется на ее мужа, то есть на его — Сереги Хаустова — сводного брата Алексея Хаустова. Начнет издалека, но непременно скатится к тому, что они не умеют дружить между собой, а должны бы. Что Зойка могла бы быть и попроще, а то заносчивая очень. И детей им давно пора завести, а они все жмутся из жадности, хотя доходы уже выросли до высот небывалых.

— Тай, ну вот откуда ты знаешь, какие у них доходы?! — вспылил Сергей, он всегда злился, когда она трогала семью его брата. — Откуда?! И с чего ты решила, что детей они не заводят из жадности? Может у них какие-нибудь физиологические проблемы? Зойка не может зачать или что-то в этом роде!

— Зойка не может! Да она, что хочешь сможет! Она от карандаша зачать способна, не хочет просто. Она же тогда фигуру испортит. Ухищрялась, ухищрялась, ограничивала себя, ограничивала, и ради чего? Ради того, чтобы через девять месяцев походить на бочку?

— Тая! — предостерегающе повысил голос Хаустов.

— Да это она так сказала, честное слово, Сереж. Стану я врать! Она такая фифа, разве ты до сих пор не понял?..

Если честно, то Зоя ему очень нравилась. Энергичная, деловитая, красивая, умная, и Алексея очень любила, кажется. Во всяком случае, всегда это подчеркивала и чувств своих не скрывала даже при посторонних. Хотя, какие же они посторонние, они родня. И ему, к примеру, очень нравилось, когда Зоя целовала Алексея, прижималась к нему, гладила по плечам и мурлыкала что-нибудь нежное тому на ухо.

— Да она нарочно всегда это делает, Сережа! Нарочно! Вот, мол, какая я нежная и любящая. Смотрите и завидуйте, — сказала Тая с искренним возмущением. — Сегодня Леша, завтра кто-нибудь еще. Она любого станет облизывать. Разве нет?

Возразить было сложно, потому что Зойка когда-то его облизывала тоже. Недолго, всего лишь каких-то полгода, он с ней встречался, прежде чем познакомить со своим сводным братом, но и в течение этого времени с ее стороны кроме ванильных флюидов в его сторону не распылялось ничего.

Зоя никогда не бывала с ним раздражена, сердита, невежлива. Всегда улыбалась, радовалась его успехам и, казалось, так будет продолжаться вечно. Но потом она вдруг бросила его! Нет, бросила — неправильное, слишком грубое слово. Она вежливо оставила Сергея Хаустова, предпочтя ему более симпатичного, более удачливого и более обеспеченного Алексея Хаустова. И как-то так мягко и доходчиво смогла объяснить свое намерение прожить с Алексеем всю оставшуюся жизнь, что у Сергея не возникло даже и тени подозрения, что ею двигал элементарный расчет. Это уже Тая потом заронила подобные сомнения в его душу. Она смогла рассмотреть за выставляемым напоказ счастьем других Хаустовых Зойкин меркантильный интерес.

— Она очень хитрая, Сережа, — недоверчиво качала всегда головой его жена. — Хитрая и коварная. Вот смотри, она еще Лешке покажет!..

Шли месяцы, годы, но Зоя ничего, кроме своей искренней, казалось бы, любви к Алексею не демонстрировала.

— Милый. — Тая оторвалась, наконец, от зеркала, подошла к нему со спины и легла щекой на его макушку. — Милый, хватит уже работать. Я соскучилась.

— Ну, погоди, малыш, погоди, — он снова упустил в работе что-то важное и с раздражением двинул лопатками, пытаясь отогнать жену. — Ты же понимаешь, что если я не стану работать, то ничего не свалится нам на голову просто так.