Ольга Лаврова - Черный Маклер

- Уймитесь, Силин. Горло поберегите.

- Да об чем говорить? Что надо, я рассказал.

- Что ночью залезли? Что взяли шубы? Редкая откровенность. Если б не признались, мне бы в жизни не догадаться!

- Веселый вы человек, гражданин начальник.

- Работа такая - смешная. Вот, скажем, вы. Освободились, собирались к своей Галине Петровне. Нет, вдруг двинули в столицу, где у вас ни кола ни двора. Говорите, в одиночку пробрались на склад. Смешно? Смешно.

- А тут будет один ответ: катитесь вы и так далее! Ясно?

Томин катился, к вечеру снова забегал в отделение милиции, где содержался Силин, едва помещаясь в КПЗ с одним-двумя пьяными хануриками.

- Давайте-ка побеседуем.

- А потом десять лет в зубы и езжай, Силин, лес рубить? Хоть буду вам руки лизать, хоть матом обложу - все одно.

Что ж, резонно. Взят на краже - тюряга. Но и у Томина работа.

- Суд, между прочим, учитывает чистосердечное признание. Сами знаете.

- Что я знаю? Что знаю?! Ты меня не доводи, я такой! В темный подъезд заходить будешь - бога вспомни! Дети есть - пусть дома сидят! Ты понял, ты?!

- Нервы у вас, Силин, ни к черту. Жалко смотреть.

Силин вдруг обиделся:

- А ты меня не жалей! Пожалел волк кобылу. Ты чего ко мне привязался, чего добиваешься?

- Человек должен отвечать за то, что сделал. По справедливости. А за других он отвечать не должен.

- Ха! Насчет справедливости я ученый. Справедливость... - он заколебался, но желание высказаться одержало верх над недоверием. - Сказать, как я срок схватил?

- Была драка в нетрезвом виде.

- Это по бумажке. А по жизни? По правде?

- Ну?

- Я со свадьбы ехал. Сижу в электричке. Нормальный человек может со свадьбы в трезвом виде?

- Трудно.

- Значит, я пьяный законно. Еду домой, никого не трогаю. Бац - контролер. "Ваш билет". Я ищу, куда дел, а он ко мне вяжется: "Гражданин, сойдемте". Я его отодвинул, он за свисток. Ладно, думаю. Сошли. Ищу билет, чтоб отцепился.

- Так и не нашли?

- Найдешь тут, когда он на рукаве виснет. "Пошли, говорит, в милицию"... Рази я его бил? Всего-то стряхнул с руки, чтоб не мешался.

- Но он вроде там пострадал?

- Так не вяжись к здоровому мужику, коли вовсе ветхий!

- А дальше?

- Дальше суд. Красота! Я толкую - билет же был. В отделении, когда карманы выворачивали, его же нашли! А она мне - судья: "Кому, - говорит, - теперь нужен ваш билет?" Это, по-вашему, справедливо?! "Вы, - говорит, - билет на проезд покупали, а не хулиганить". А?! В гробу я видал такую справедливость!

Картинка рисовалась живая. Мельчайший начальничек, он готов костьми лечь, защищая свой авторитет. А судья автоматически солидарна с представителем власти.

Томин купил в кулинарии полкило жареной наваги и бутылку молока. Скармливая их Силину, сердито убеждал:

- Вы же взрослый человек, Степан Кондратьич. У контролера должность. Что с ним было?

- Чего-то там себе отбил.

- А в колонии опять хлюпик под горячую руку попался?

- Там целая кодла была. Кабы я им поддался, мне бы вовсе не жить! Вы бы, гражданин начальник, помыкались там, тогда бы с полслова соображали... Приклеилась ко мне шпана. Сперва смешочки, дальше - больше. "Комод, пойди туда", "Комод, пойди сюда". Каждый день в барак, как на войну шел. Раз потолковали, другой, - показал на кулаках. - Вижу, либо я кого угроблю, либо они меня. Ну, одному гаду ребра и попортил. Подошел такой момент. И кто виноват? Знамо дело, Силин. У него же в приговоре полная аттестация, какой он есть бандит! Два года припаяли. Справедливо?!

- Обидно, Силин.

- Теперь, допустим, есть душевный человек и в большом авторитете. Он глядит, такое дело, и говорит: "Баста! Комода, - говорит, - не трожь". Вот оно где справедливо-то! Вот где по-человечески!

- С ним вы и встретились в Москве?

Силин разом замкнулся, набычился.

- Ни с кем я не встречался! Я пример привел - кто мне друг, а кто враг, ясно?

Куда ясней. Теперь, конечно, казнится, что поддался душевному человеку. Поверил себе на погибель. Сидел бы в Днепропетровске, а не в КПЗ, где сверлит мысль: как так случилось? Почему я засыпался?

- Завяжите мне на память несколько узлов, - протянул Томин кусок веревки.

- Узлы? А-а, дамочка будет експертизу делать. На доброе здоровье.

И, допив молоко, огромными ручищами ловко стал вязать узлы...

* * *

- Веревку на мешке затягивал Силин, - определила Зина.

- А кто клал шубы в мешок?

- Везде и на всем только отпечатки его пятерни. Что касается маршрута по складу, - она достала расчерченный лист, - крестиками я пометила пункты, в которых уверена, что он был. А вот здесь два сомнительных кружочка. Сторожа безбожно натоптали.